Воспоминаниями об основателе Академгородка делится Станислав Васильевич БОРИСОВ
19 ноября мы отмечаем большую дату – 120 лет со дня рождения великого ученого, реформатора, исследователя... В этот день мы вспоминаем о Михаиле Лаврентьеве – человеке, стоявшем у истоков СО РАН и прославившем сибирскую науку на весь мир.
Академика Михаила Лаврентьева называют человеком-историей: 80 лет его жизни вместили в себя столько событий, что хватило бы на несколько жизней. Михаил Алексеевич добился блестящих результатов в математике и механике, внес большой вклад в развитие советского самолетостроения, основал школу по народно-хозяйственному использованию взрыва, стоял у истоков разработки первых советских ЭВМ и организации легендарного Московского физтеха. Но самым главным делом его жизни стало создание Сибирского отделения Российской академии наук. Именно благодаря появлению Академгородка Новосибирск превратился в крупнейший за Уралом научный центр России.
Когда читаешь о Лаврентьеве, всё совершенно удивительно и интересно. Я думаю, интересно будет и вам, дорогие друзья. Это – воспоминания нашего читателя Станислава Васильевича Борисова о том, каким необыкновенным человеком был Михаил Алексеевич Лаврентьев. А также рассказ о том, с чего начинался Новосибирский научный центр.
Покорение Сибири
Станислав Васильевич говорит о себе как о коренном жителе Академгородка, и это правда. Потому что одним из первых он приехал в научный центр поднимать сибирскую науку: летом 1958 года приступил к работе в лаборатории кристаллохимии Института неорганической химии СО РАН в должности младшего научного сотрудника. И работает там по сей день. До 2000 года занимал должность заведующего лабораторией, а нынче он – главный научный сотрудник.
Его основная специальность – кристаллография и кристаллохимия. «Это наука математическая, которую заложил Евграфий Степанович Федоров. Мы изучаем кристаллические материалы, которые нас окружают, они повсюду», – начинает свой рассказ Станислав Васильевич.
Родом мой собеседник из-под Нижнего Новгорода, принадлежит к поколению 30-х годов. После школы поступил на физико-математический факультет Горьковского университета, затем – в аспирантуру в родной alma mater, читал лекции студентам. С диссертацией не сложилось – банально не хватало времени на оформление экспериментальной части. И когда объявили о создании Сибирского отделения АН, его научный руководитель – академик Николай Васильевич Белов, известный специалист в области минералогии и кристаллохимии, который очень переживал за всех своих аспирантов, подал идею: «А не поехать ли тебе в Новосибирск? Там хочешь не хочешь, а диссертацию защитишь». Тогда молодым ученым, которые объявляли о своем намерении «покорить Сибирь», был дан зеленый свет – ни одно учреждение страны не могло чинить препятствий для их перевода в Новосибирск. Станислав согласился. За окном весна 1958-го вступала в свои права...
Постановление о создании СО РАН вышло в 1957 году и сразу же были выбраны будущие директора институтов, больше десятка член-корров, профессоров, три академика – Сергей Львович Соболев, Сергей Александрович Христианович и Михаил Алексеевич Лаврентьев.
В дорогу!
– В Институте Неорганической химии, куда меня направляли, руководителем отдела был назначен профессор Московского университета Георгий Борисович Бокий. Съездил я в Москву, познакомился с ним, поговорили по душам. В мае перебрался в столицу, потому что в Новосибирске еще ничего не было построено. Мы облюбовали Подмосковные дачки. Работы было хоть отбавляй – от составления заявок «на всё» до упорядочения документации по научной работе. Но мы были молоды, энергичны, и никаких трудностей не боялись, – говорит мой собеседник. – Поскорей бы в Академгородок!
С чего начинался Академгородок
Первые объекты Академгородка: деревянный дом и бараки – временное жилье для ученых и строителей. Поначалу строили медленно и плохо: то цемента нет, то кирпичей, то машин... Судьбоносным для научного центра стало решение правительства обеспечить стройку техникой и материалами. Госплан получил указание ЦК партии отпускать всё необходимое вне очереди. В дело вступил «Сибакадемстрой», и уже следующие потоки новоселов вселялись в относительно благоустроенные дома.
Улиц тогда не было – только микрорайоны Щ, Д... Дом, в котором поселился Станислав Борисов, имел номер 8а. Сейчас это нечетная сторона Морского проспекта, на углу с Терешковой два трехэтажных дома, за ними – дом из красного кирпича, первая пятиэтажка Академгородка. Это и был №8а, который гордо именовался «высоткой».
– Квартиры тогда мдавали с запасом, – вспоминает Станислав Васильевич. – Нам на двоих с женой выделили двухкомнатную. Прибыл я один, зато с дачным набором: раскладной стол, четыре стульчика и раскладушка. Вот и вся мебель. И еще лыжи. Как же в Сибирь да без лыж? – смеется он.
Многие сотрудники, которые приехали в ННЦ, жили в городе. Ездили на работу в Академгородок. Утром, на грузовиках...
– Дорога Новосибирск – Академгородок была отвратительная. Собственно, дороги как таковой не было. Машины застревали в грязи, после ливней были места, где даже ГАЗ не справлялся, – вспоминает наш гость. – И тут Лаврентьев узнает, что закончено создание новой трассы Новосибирск – Аэропорт, а строительная воинская часть, которая там работала, будет отправлена на новое место. Михаил Алексеевич обращается прямиком к маршалу Гречко, тогдашнему министру обороны СССР, за помощью. Так в течение года мы получили отличную дорогу и внутренние коммуникации в Академгородке.
К тому времени, рассказывает Станислав Васильевич, Лаврентьевский институт – Гидродинамики – уже был построен, а Институт неорганической химии только вводился в строй. Нашим рабочим местом значилась Советская, 20. Этот большой дом был предоставлен Сибирскому отделению, в нем и выделили отдельные помещения «химикам».
Вы зачем сюда приехали?!
Академгородок изначально был спланирован как единое целое: научные институты, университет с общежитиями, Опытный завод, жилые дома, гостиница. Дом ученых, клуб и кинотеатр, школы, детские сады и ясли. Больничный городок, торговый центр, стадион и даже водная станция. Целый благоустроенный город примерно на 35 тысяч жителей! Правда, с цифрами не угадали – городок очень скоро достиг этого рубежа и благополучно его перешагнул.
Однако скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Организовать новое строительство и вести его нужными темпами оказалось гораздо сложнее, чем собрать коллектив ученых для переезда в Сибирь.
– Только представьте: в строящийся Академгородок приезжали со всей страны. Семейные и «свободные». Ученые и строители, привыкшие к полувоенной жизни: сделали дело – поехали дальше. Но здесь всё оказалось иначе. Люди заявили Лаврентьеву: «Уважаемый Михаил Алексеевич, мы хотим здесь жить! Но у нас есть жены, дети. Поэтому нужны не только общежития – нужны и поликлиника, и магазины, и учреждения культуры…». – «Вы что, рожать сюда приехали?» – рассердился Лаврентьев. – «Да. Мы хотим остаться...».
Так под Новосибирском началось строительство важных социальных объектов, которые составляли необходимую инфраструктуру для жителей Академгородка. Строили, чтобы было всё свое... В числе первых крупных социальных объектов были Торговый центр и Дом ученых.
Обитатели институтов придирчиво следили за ростом своих зданий – жилых и рабочих, вместе со строителями вносили необходимые изменения в проекты, на ходу вписывали в помещения оборудование. Одновременно ученые читали строителям лекции, рассказывали о достижениях науки.
Лавруша поможет!
Это случилось в 1960 году, – вспоминает Станислав Васильевич. – Зима, у студентов каникулы. В один из чудных зимних дней завкафедрой математики физико-математического факультета МГУ Борис Николаевич Делоне прибегает к своему другу, моему учителю, академику Белову. Я был хорошо знаком с Деолоне – вместе ходили в походы, всё Подмосковье с ним обошли. Он был одним из основоположников советского альпинизма. Бесстрашный человек, мастер спорта, автор книги «Вершины Западного Кавказа». Кстати, в его честь названы пик Делоне и перевал Делоне на Катунском хребте Горного Алтая... И вот прибегает он в панике: «Беда случилась, беда!» – «Что такое?» – «Игорек (ученик Делоне, будущий академик Игорь Ростиславович Шафоревич – прим. авт.) набрал в МГУ аспирантов и уехал с ними на Кавказ. Ребятки неподготовленные, новички, без опыта. Пошли в горы, началась пурга, снега по пояс, как бы не замерзли, ведь даже специальной теплой одежды у них нет...». – «Борис Николаевич, а мы-то чем можем помочь»? Надо сказать, что службы МЧС тогда еще не было, вся надежда возлагалась на спасательные группы из местного населения. Да как в начале весны собрать народ? Погода – то мороз, то оттепель. Опасно в горах, сходы лавин случались часто. И тут Белова осенило! «Надо идти к Лавруше! – так Михаила Алексеевича называли за глаза. – Он же с военными дружит. Может быть, вертолет поможет организовать...».
Академики А. П. Окладников и М. А. Лаврентьев. Фотоархив СО РАН
На следующим день встречаем Делоне. Сам радостный, и у нас как гора с плеч. «Вывезли – говорит. – Немного подморозили пальцы, не беда – отогреются. Главное – все живы».
Настоящий русский... академик
– Неподалеку от меня жили мои коллеги из Горьковского университета – они приехали раньше и уже неплохо обжились, изучили местные реалии и возможности, – вспоминает Станислав Васильевич. –. Первая моя суббота в Академгородке. Продуктов нет и взять неоткуда. «Давай сходим в Золотую долину?» – предлагают друзья. «В долину?» – «Ну да», – смеются они.
Так называли «свою» территорию у речки Зырянки группа молодежи из Института гидродинамики. Здесь они жили в шести небольших щитовых домиках. Здесь, в Золотой долине, Лаврентьев велел построить небольшую избушку, в которой и была организована маленькая столовая. Ее так и называли – Лаврентьевская. В ней хозяйничала тетя Варя. У нее были знакомые рыбаки, и «гидродинамики», а также их друзья и знакомые, иногда имели к обеду дымную уху и жареную нельму.
– Приходим, – рассказывает Станислав Васильевич. – Простая деревенская женщина в плисовом салопе готовит еду. Наваристые щи, большая котлета, квас. Всё очень сытно и недорого. Поели. Выходим на свежий воздух. Сидим на скамеечке, греемся на солнышке. А недалеко – небольшая изба, где жил Лаврентьев. Разговариваем. Открывается дверь. Выходит здоровенный детина: малахай, полушубок, валенки по колена, рукавицы. И начинает на пне колоть дрова. Мы сразу узнали – да это же Михаил Алексеевич!
Тем временем к избе подъехал кортеж из нескольких легковых машин. Из них выходит целая толпа наших чиновников во главе с первым секретарем. В бурках, меховых шапках... Лаврентьев топор в пенек, идет навстречу. Снимает рукавицы, здоровается… по-французски! Оказывается, в Академгородок приехала делегация ученых из Франции. Мы все знали, что Лаврентьев прекрасно говорит по-французски. Но эта картина мне запомнилась на всю жизнь: настоящий русский мужик по-французски объясняется с гостями. А наши чиновники стоят поодаль и переглядываются...
М. А. Лаврентьев испытывает новое изобретение КЮТовцев. 1969 г. Фотоархив СО РАН
Теперь Золотая долина – это микрорайон коттеджей, из прежних домов остался только домик Лаврентьева – маленький, но уютный. Главная улица массива тоже называется Золотодолинская. Здесь, в доме №1, и проживает сейчас коренной академовец Станислав Васильевич Борисов.
Памятник молодежи
Есть у моего собеседника свое мнение о памятнике основателю новосибирского Академгородка. Бюст академика Михаила Алексеевича Лаврентьева на проспекте его имени был открыт в 1988 году. Скульптор – Г. Парамонов, архитектор – А. Ладинский.
– Памятник добротный, но нет в нем души, – сетует Станислав Васильевич. – Напротив него нужно было бы поставить коллективный памятник, наподобие того, что установлен у входа на Новосибирскою ГЭС – «Покорителям Оби». Это должен быть памятник молодежи, которая вместе с Лаврентьевым приехала в Сибирь: молодые ученые, старшие лаборанты, недавние студенты... Потому что без них, без их инициативы, энтузиазма, трудового подвига ничего бы не вышло. Эта молодая гвардия создавала наш научный центр...
Главный Дед Академгородка
О Лаврентьеве-академике сказано очень много: гениальный ученый оставил после себя большое наследие, и его вклад в развитие науки безграничен. Но очень немного написано о Лаврентьеве-человеке...
Михаил Алексеевич одинаково свободно общался со всеми: от школьников до королей. После визита в Академгородок президент Франции Шарль де Голль сказал: «Лаврентьев сделал для России то же самое, что и Петр I...». С тем лишь уточнением, что Император рубил окно на Запад, а Лаврентьев – на Восток...
В 1970-м, через год после своего знаменитого полета, в Академгородок вместе с другими советскими и американскими летчиками приехал Нил Армстронг. Лаврентьев очень любил гостей и, помимо протокольной части, всегда устраивал для них нечто особенное: рыбалку, купание в Оби, выезд на природу, полеты над городом на вертолете... В тот раз космонавты покатались по Обскому водохранилищу, затем устроили пикник на берегу, ели уху... Associated Press напишет потом, что «это был волнующий и необычный прием, которого зарубежные гости в Советском Союзе удостаиваются редко»...
Сибирская уха. Гости Академгородка (слева направо) летчики-космонавты СССР К. П. Феоктистов и Г. Т. Береговой; астронавт Н. Армстронг. Справа - М. А. Лаврентьев
В честь Михаила Алексеевича Лаврентьева названы:
* улицы Академика Лаврентьева в Долгопрудном (Московская обл.) и Казани
* проспект Академика Лаврентьева в Новосибирске
* Институт гидродинамики имени М. А. Лаврентьева СО РАН
* физико-математическая школа при НГУ и лицей №130
* научно-исследовательское судно «Академик Лаврентьев»
* горные пики на Памире и Алтае
* планета №7322 Лаврентина
Еще во времена строительства Академгородка Михаила Лаврентьева уважительно прозвали Дедом. Академгородок осиротел с его смертью в 1980 году, и ученого, прожившего 79 лет, пришли проводить в последний путь сотни людей...
Лилия Вишневская. Фото автора
Обратная связь