4 февраля в фойе Новосибирского оперного театра состоялась творческая встреча в рамках образовательного проекта «Открытые диалоги». В ней приняли участие режиссер Вячеслав Стародубцев, дирижер Дмитрий Юровский, заведующая оперной труппой театра, заслуженная артистка России Ольга Обухова и солист Алексей Зеленков. Поводом поговорить о прекрасном была одна из последних премьер НОВАТа – «Пиковая дама. Игра», вызвавшая в театральном обществе активную дискуссию. Основной же темой встречи стал Его Величество Театр...
Куда девалась пастораль?
Весьма интересная тема в «Пиковой даме» – пастораль «Искренность пастушки». Однако в версии Вячеслава Стародубцева она отсутствует. У музыкального руководителя спектакля Дмитрия Юровского зрители поинтересовались: куда же девалась пастораль?
– Работа дирижера и режиссера заключается в том, чтобы в процессе спектакля – как в сценарии, так и в партитуре – найти единство. Если есть действие, оно должно быть четко показано в музыке. Иногда это довольно просто. Но иногда это действие необходимо отыскать. Если это не удается, значит, либо это действие тут не к месту, либо происходит параллель, что довольно часто встречается в театре: какая-то эмоция происходит в музыке, а какая-то – на сцене. Они совершенно не всегда обязаны совпадать по времени. Как говорил один из основателей режиссерского театра в Европе Вальтер Фельзенштейн: «Очень важно найти тот баланс, когда действие является импульсом для музыки, а музыка – импульсом для действия»...
Так вот, что касается пасторали. Она была написана Чайковским отдельно – по просьбе директора императорских театров И.А. Всеволожского. Некой артистке – Ольге Ольгиной, в спектакле нужна была роль, и специально для нее Всеволожский посоветовал Чайковскому ввести куплеты Прилепы. Гениальное произведение! Музыкально – эта часть очень важна, но... Во времена Чайковского тоже не везде играли пастораль! Мне нравится, что в нашей версии за счет отсутствия пасторали спектакль становится более компактным, а действие – более динамичным. Но скажу честно: мне бы хотелось, чтобы в театре такого масштаба, как НОВАТ, шли две постановки. Одна – Алексея Степанюка: абсолютно классическая, из которой не вырезано ни одного такта. В ней играется даже то, что в самых традиционных русских и советских постановках отсутствует. Другая – наша «Пиковая дама. Игра». Я считаю, право на существеннее имеет любого плана редакция этой бессмертной оперы, тем более если она не идет вразрез с автором. Ведь если бы все постановки были одинаковыми, театр потерял бы свою прелесть...
Почему Графиня выезжает на сцену на игрушечной лошади? Почему не на грациозной белой, которая так красиво вышагивает в спектакле «Дон Кихот»? Заслуженная артистка Ольга Обухова отметила, что, на ее взгляд, игрушечная лошадь в спектакле – в хорошем смысле авантюра.
– До сих пор не могу понять, насколько эта сцена состоялась. Я по жизни человек немного авантюрный: люблю неожиданности, нестандартные шаги, и Слава Стародубцев об этом знает (смеется). Интригу с лошадью он держал до конца – как всё будет выглядеть, я узнала за несколько дней до сдачи спектакля. У Славы есть такая черта – он не всегда до конца раскрывает свою концепцию. Конечно, базовая картинка уже сложилась у него в голове, но в процессе работы с актерами он всегда что-то додумывает, меняет, варьирует. И это замечательно! Сказать, что я счастлива, работая с ним, не сказать ничего!
«Почему лошадь игрушечная? Всё просто! У меня аллергия на лошадей, и как бы я ни любил этих прекрасных животных, подолгу находиться на сцене, когда там лошади, повозки и прочее, без специальных препаратов не могу. С другой стороны, это потешка, игрушка, и сделана она как игрушка. Графиня до сих пор играет в игрушки. Игрушки – люди, игрушки – настоящие. Она любит жить ярко. И я считаю, игрушечный конь дополняет ее образ...». Режиссер Вячеслав Стародубцев.
Игровой настрой
В игрецкой, после исполнения арии, зрители с замиранием сердца наблюдают за тем, как граф Томский в исполнении Алексея Зеленкова скачет по стульям. Дай бог, что весь этот «разгул» закончилось благополучно! Затем новый шок – танец вприсядку, блестяще исполненный отнюдь не маленьким и изящным артистом. Кому же принадлежала идея «гопака»?
– Идея была общей, – рассказывает Алексей. – Подумайте сами: игрецкая – что ее должно олицетворять? И режиссер решил: нужен ярчайший танец! Я согласился: а почему бы и нет? Хотя танцам я специально не учился, я довольно подвижный и ритм чувствую. Показал танец педагогу по пластике и режиссеру – им понравилось, и мы решили его оставить. Как вы знаете, в операх у Чайковского перемежаются элементы радости и трагизма. Вот и здесь, я считаю, перед трагической развязкой в сюжет отлично вписывается сцена веселья. Этакий разгул – настоящий, русский, с выпивкой. Не зря в названии спектакля фигурирует слово «игра» – «Пиковая дама. Игра». По-моему, нам удалось передать этот игровой настрой зрителю...
«Поделюсь со зрителями интересными наблюдениями. То, что творится с 1 по 7 ряд, я слышу. Даже если вы разговариваете полушепотом. Слышу всё, чего, может быть, и не хотелось бы слышать (смеется). Такая своеобразная комбинация особенностей акустики нашего театра и моей профессии дирижера. Бывает весьма интересно! И вот кто-то из вышеупомянутых рядов после этого танца, когда отзвучали бурные аплодисменты, обратившись к соседу, выдал фантастический комментарий: «Надо же, а он еще и поет!». Какая глубинная похвала Алексею!». Музыкальный руководитель спектакля «Пиковая дама. Игра» Дмитрий Юровский
«Кто это там, в зелёновом берете?»
Премьерные показы и спектакль устоявшегося репертуара, отыгранный энное количество раз. Не уходит ли новизна, не исчезает ли со временем эмоциональная составляющая? Вот в чем вопрос!
– Чувства, что, мол, играю в 90-й раз, а значит, просто выйду, отпою, не подключая душу – такого у нас не бывает, – рассказывает солист НОВАТа Алексей Зеленков. – Каждый спектакль надо играть, как в первый раз. И как в последний! К сожалению, я не так хорошо знаю итальянский, как хотелось бы. Поэтому у меня все клавиры, все партии исписаны дословным переводом, я знаю смысл всех слов. Кроме того, у нас прекрасные коучи, которые помогают расставлять акценты на нужные слова и фразы... Так вот, все мы живые люди, не роботы, поэтому бывает, что слова забываются – и на русском, и на итальянском. Но организм срабатывает моментально и сразу предпринимает какие-то полезные действия: мозг подбирает другие слова, близкие по смыслу. После спектакля думаешь: господи, откуда что берется! Я уж не помню, сколько чего и на что поменял, но всё было абсолютно в тему. Ну, а если кто-то из знатоков и уловит неточность – не беда, будет что вспомнить (смеется). Знаете, наблюдая за многими постановками, я пришел к выводу, что порой опера бывает скучна даже любителям и ценителям этого искусства. А такие моменты украшают ее.
«Я до сих пор завидую тем, кто в «Евгении Онегине», который давали в Большом театре, слышал знаменитый ляп: «Кто это там, в зелёновом берете»? Потеряли малиновый, пришлось выходить в зеленом. Актер сработал просто гениально, выдав на автомате – «в зелёновом». От чего Граф совершенно обалдел и от неожиданности запутался: вместо «жена моя» выдал «сестра». А Евгений совсем спрыгнул с катушек и спел: «Не знал, что ты сестрат». Чего только не бывает в театре!». Музыкальный руководитель спектакля «Пиковая дама. Игра» Дмитрий Юровский.
«Куда, куда вы удалились?»
Закономерный вопрос: зачем же убрали суфлера? По словам Дмитрия Юровского, хотя официально такового в театре нет, но на какую-то помощь актер всегда может рассчитывать.
– Многие артисты и певцы согласны тем, что суфлер – это сладкий яд для актера. Когда ты знаешь, что есть суфлер, это мешает и концентрации, и развитию памяти. Во-вторых, надеясь на подсказку, ты вообще напрочь можешь забыть последующий текст. Еще одна деталь: суфлерами часто становятся бывшие вокалисты или актеры. И это проблема! В некоторых театрах Италии суфлер так четко и ярко артикулирует, что его слышно в зале гораздо лучше самого певца. Бывает очень забавно! Кроме того, суфлер не всегда может любую ситуацию спасти. Историю, которая произошла с великим Лемешевым, мне рассказал один из старейших суфлеров Большого театра. Собственно, с ним она и случилась...
«Евгений Онегин». Выходит Лемешев, ария перед дуэлью, оркестр доигрывает и сейчас начнется: «Куда, куда вы удалились...» И тут – пауза. Лемешев стоит и смотрит вдаль. Суфлер ему: «Куда, куда...». Ничего. Он опять: «Куда, куда...». Бесполезно. И только после третьего раза Лемешев ответил: «Да я слова помню, я мотив забыл»»!
Честно признаюсь, в отсутствии суфлера я иногда сам грешу, поскольку на протяжении спектакля внутренне, и не только внутренне, пропеваю каждое слово вместе с солистами. Иногда начинаю суфлировать, когда замечаю некое затемнение на лице актера и излишнюю несценическую задумчивость (смеется). Причем в этот момент мне совершенно всё равно, видит ли меня певец или не видит, понял что-то или нет. А совсем недавно на спектакле «Кармен» Ольга Юрьевна суфлировала нашей солистке Светлане Токаревой. В нашем театре за занавесом всегда много народу. И не только тех, кто участвует в спектакле, но и тех, которые пришли поболеть за коллег и поддержать словом – как в нашем случае. Это действительно большая редкость и очень ценное явление на сегодняшний день.
Вкусность искусства
Три разножанровых спектакля режиссера Вячеслава Стародубцева с огромным успехом идут на сцене НОВАТа. Оперный квест «Турандот», fashion-опера «Аида», «Пиковая дама. Игра». 17 февраля состоится премьера триллер-оперы «Бал-Маскарад». О концепции своих постановок, о своем видении искусства оперы режиссер поделился со зрителями в этот вечер.
– Когда я делаю спектакль, мне очень важно заложить в него несколько пластов, которые будут интересны для разного зрителя. В свое время Дмитрий Александрович Бертман научил меня такой мудрости, которую сам постиг от великого Бориса Александровича Покровского: когда ты делаешь спектакль, ты должен посмотреть на него разными глазами с разных зрительских мест. Глазами ребенка и старца, глазами человека, первый раз пришедшего в театр, и глазами любителя оперы, который приходит в театр постоянно. Наконец, глазами театрального критика. Я всегда стремлюсь заложить такие пласты, чтобы эти разные зрители разгадывали их по-своему. Вся вкусность искусства в том и состоит, что каждый человек ищет и находит в спектакле свое. Мы с разным настроением приходим в зрительный зал. Мы в разное время своей жизни приходим сюда. В каждый период мы ходим в разные театры: оперный, кукольный, драматический, на балет. Эта свобода выбора для меня очень важна! И хотя театр создан из Дионисийских действ, он должен нести еще что-то, помимо развлекательного момента. Мне хочется, чтобы в спектакле встречался ребенок и философ. Чтобы в каждом зрителе сочетался ребенок и философ. Потому что ребенок на всё глядит восторженно, а философ начинает анализировать и погружаться в действие. И еще очень важно, чтобы зритель не молчал, а высказывался. Эти встречи нужны нам для того, чтобы мы понимали, в какую сторону нам двигаться, как развивать театр. И огромное спасибо вам, зрителям, за то, что вы с нами...
Лилия Вишневская. Фото автора
Обратная связь