Пластический спектакль в жанре фэнтези пополнил репертуар НОВАТа
17 и 18 марта на большой сцене НОВАТа проши премьерные показы спектакля «Пер Гюнт» на музыку Эдварда Грига. Новосибирскому зрителю было предложено новое, нестандартное, прочтение произведения Генрика Ибсена. Версию пьесы норвежского писателя на стыке балета и драматического спектакля в жанре, близкому к популярному нынче стилю wordless theatre, представил словенский хореограф Эдвард Клюг...
Хореография без пуант
Мастер минимализма и абстракций, Эдвард Клюг обратился к сюжету, нечасто появляющемуся на балетной сцене. Балет-фэнтези, с потрясающими воображение масками и костюмами героев, в репертуаре академического театра не часто увидишь. Он поставлен в непривычном для нас жанре: язык танца балансирует на грани пантомимы, любители классики не найдут и сложных постановочных номеров. «Я творил историю на языке танца, но с драматическим мышлением. Пытаясь создать новый подход к сюжетному балету, нечто подходящее к XXI веку, я хотел отстраниться от того, что уже знаю, от того, что уже видел, от сюжетного или неоклассического балета. Моей самой важной целью стала попытка создать что-то свежее, с новой формулой балетного повествования», – отметил Эдвард Клюг.
В основе либретто, автором которого является сам хореограф, лежит драматическая поэма Ибсена «Пер Гюнт», написанная в 1866 году. Главный герой – амбициозный, авантюрный персонаж, сочетает в себе пороки и слабости обычного человека, но при этом наделен творческим воображением поэта. В конце своего пути по кругу жизни, в финале своих метаний между заповедью «будь собой» и жизненным кредо троллей «будь доволен собой», Пер Гюнт понимает, что жизнь прошла зря. И... тогда он обретает главное – всепрощающую всесильную любовь.
Постановщик приглашает нас в философское путешествие по лабиринту души своего героя, сочетая в своем повествовании трагедию и иронию, предлагая простые, но неожиданные и эффектные визуальные решения. Лаконичные декорации, световое оформление и неординарные костюмы дополняют особую сюрреалистическую, абсурдистскую эстетику спектакля.
Ведущие партии исполняют солисты НОВАТа: Денис Матвиенко, Роман Полковников (Пер Гюнт); Вера Сабанцева, Ксения Захарова (Сольвейг); Ольга Гришенкова, Анна Гермизеева (Ингрид); Михаил Лифенцев (Олень). Предыдущая постановка балета Грига «Пер Гюнт» на сцене Новосибирского Государственного театра оперы и балета была осуществлена в 1983 году: балетмейстер – заслуженный артист РСФСР Вадим Бударин, дирижер Василий Небольсин, художник Игорь Гриневич.
«В этом спектакле мы не играем – мы живем на сцене»
«Пер Гюнт» сделан в актуальной сегодня для Европы эстетике, и я не исключаю, что он может многим не понравиться. Я бы назвал жанр этой постановки драматическим балетом: наполовину балет, наполовину драматический спектакль. В нем Эдвард Клюг делает акцент на актерскую игру, хотя хореография тоже очень интересная, но ее не так много...».
О принципиально новом для репертуара НОВАТа балете, работе над спектаклем и многом другом рассказал перед премьерой руководитель балетной труппы театра и исполнитель главной партии Пер Гюнта Денис Матвиенко.
– Денис, что значит эта роль в вашей творческой биографии?
– Многое значит, поверьте! На 21-м сезоне, когда перетанцован весь классический репертуар и в разных редакциях, ты вдруг танцуешь совершенно другой спектакль! Есть возможность прожить жизнь главного героя, которая перекликается с моей. Я тоже постоянно в путешествиях, в поисках. За всем этим порой не замечаешь самого важного – того, кто рядом, кто любит и ценит тебя таким, каков ты есть.
– А что вы видели у этого хореографа, что вас потрясло?
– Мы с Эдвардом дружим уже лет пятнадцать. Он, как многие другие танцовщики, хореографы, на протяжении карьеры постоянно менял свой стиль. Например, его балет «Радио и Джульетта», который я много раз танцевал на сцене Мариинского театра, абсолютно другой, нежели «Пер Гюнт» – ему характерна мелкая техника, отточенность движений, скорость, физическая математика. Если смотрели фильм «Матрица», вы поймете, о чем речь. Этому спектаклю техника не нужна, поэтому ее нет. Акцент сделан на том, чтобы максимально достоверно, во всех красках, показать историю главного героя.
– Балет как искусство от этого ничего не теряет?
– Искусство либо есть, либо его нет. Я считаю, сейчас на сцене именно искусство. Как оно может что-то терять? Наоборот – оно позволяет расширить представления о балете. Не нужно сравнивать балет классический и современный. Это два совершенно разных жанра! То, что мы сейчас чувствуем как танцовщики, что зритель сейчас воспринимает всей душой – и есть магия современного танца.
– Насколько трудно было обучить современному танцу труппу?
– У нас очень профессиональная труппа, так что в плане пластики проблем не было. Отрабатывали синхронность и естественность движений. Мы классические танцовщики и привыкли к определенным рамкам классического балета. Это необычный балет – в нем нет ни рамок, ни границ, нет специальных жестов, движений. В этом спектакле актерам позволяется делать всё, даже импровизировать. Главное, чтобы выглядело это эстетично. Кроме того, как руководитель балетной труппы я занимался подбором персонажей. Это было нелегко. Когда это классическая постановка, я знаю, кто что может и кто как станцует. В данном случае в большинство партий мы попали, но случалось, что человек начинает работать, а не выходит – ну не его это стиль.
– Были открытия, удивившие вас?
– Очень много! Как раз такой спектакль таланты и открывает. Перечислять всех не буду – ребята обидятся, если кого-нибудь не назову (смеется). Например, роль Смерти в первом составе исполняет Евгений Гращенко. А во втором – Кирилл Новицкий, необычайно талантливый, сумасшедший танцовщик...
– У Пер Гюнта несколько исполнителей. Они тоже отличаются друг от друга?
– Конечно! Я, Рома Полковников... абсолютно разные, не похожие друг на друга герои. И ведут они себя по-разному, как это происходит в жизни.
– И напоследок. Как настроение перед премьерой?
– Я уже несколько ночей не сплю – у меня в голове вся эта музыка не смолкает (смеется). Спектакль выматывает, все эмоции – наружу. Мы ведь не играем в нем, мы живем на сцене...
«В реальной жизни я совершенно не Пер Гюнт»
Происходящее на сцене очень близко к одноименной пьесе Генрика Ибсена, но при этом классическая хореография уступила место современной. Контемпорари танцы – именно то, что сейчас в абсолютном тренде в мировой хореографии. Как рассказал хореограф-постановщик, артисты балета сделали акцент на естественности, даже отказались от грима.
Эдвард Клюг – о новом жанре, о герое и себе самом...
– Эдвард, почему в спектакле нет фуэте?
– На пеньке? (смеется). Поверьте, я очень старался найти в этом спектакле место для фуэте – но не смог. Может, потому что Григ не написал музыку для фуэте? (смеется). Если серьезно, он ведь создавал музыку не для балета, а для драмы. Взял лучшие песни и превратил их в две сюиты, которые сегодня известный во всем мире. Но самым сложным для меня было подобрать музыку для спектакля. Я изначально знал, что возьму не только эти две сюиты, но и другую музыку композитора, чтобы сохранить драматическую составляющую пьесы. Этот выбор был непростым, но я справился – как автор либретто (смеется).
– А норвежская мифология, которой пропитан спектакль, будет близка новосибирскому зрителю?
– Конечно! Я хотел донести в танце универсальную, всеобъемлющую историю Пер Гюнта: она понятна для всех людей. Когда я смотрю последнюю сцену, у меня каждый раз комок в горле. И не только у меня. Я верю всем сердцем и душой, что в моем спектакле есть сцены, которые публика поймет везде, в любой стране. Мне очень интересна реакция зрителей в Новосибирске. И не обязательно они должны разбираться в балете, ведь мой спектакль для всех.
– Каков ваш Пер Гюнт?
– Главное в этом образе – последовательность событий, которая происходит в его жизни. У него большое путешествие. Во втором акте наш герой покидает деревню, чтобы увидеть мир и стать королем. И коронует себя – в каирском сумасшедшем доме. Но оглянитесь вокруг: вы увидите, что и сегодня есть такие персонажи! В первом акте у нас больше сказки и фантазии. Во втором – философии и персональных переживаний. В сюжетную канву добавлен один персонаж – Олень. В книге он присутствует только эпизодично, в самом начале. Его мы решили внести красной нитью в повествование: он появляется в нужный момент как ангел-хранитель или как альтер-эго главного героя. Пер Гюнт – жертва собственных амбиций. Сольвейг будет ждать его всю жизнь. Лишь в самом конце он вернется к любимой. И они вместе уходят…
– Денис рассказал, что отчасти эта история о нем самом. А ваша ли это история?
– Я счастлив уже тем, что получается быть Пер Гюнтом в своей работе. Быть поэтом, быть амбициозным. Но в реальной жизни я совершенно не Пер Гюнт: одна Сольвейг, двое детей... Нет, я не сумасшедший (смеется). Но в любом случае Пер Гюнт – это видение художника: через историю жизни, но не через жизненные ситуации.
– Как вам театральная сцена? А балетная труппа НОВАТа?
– Сцена – одна из самых впечатляющих. Но больше всего я впечатлен солистами и танцорами ансамбля в целом. Профессионалы фантастического качества! Понимают, что это совсем другая работа, но я же вижу, что они прекрасно себя чувствуют в этой работе. И это лучшее, чего я могу пожелать себе как хореографу!
– А вы не хотели что-нибудь поставить в классическом стиле?
– Есть коллеги, которые занимаются этим лучше меня (смеется).
– Чего ожидаете от премьеры?
– Естественно, очень хотелось бы, чтобы публика приняла и полюбила мою работу. Несмотря на то что это новый подход, спектакль остается естественным и суть его не пропадает.
Эдвард Клюг. Выдающийся словенский хореограф. Окончил Национальную балетную школу в Клюй-Напока (Румыния) и сразу же был принят в труппу Slovenian National Ballet (SNG) в Мариборе в качестве премьера, где исполнял партии классического и современного репертуара. Параллельно выступал в Zagreb Ballet как приглашенный артист. Первая полноценная постановка – «Танго», была показана на сцене SNG в 1998 году. В 2003-м он возглавил труппу, в которой начал свою карьеру. С этого момента компания, получившая мировую известность как Maribor Ballet, стала быстро обретать статус одной из наиболее интересных и нестандартных в мировой хореографии. Работы Эдварда Клюга всегда отличались неожиданным выбором музыкального материала, непривычного для хореографических постановок – от Горана Бреговича до Шопена и Перголези. В знаменитой постановке «Radio&Juliet» использованы треки группы Radiohead, несколько спектаклей хореограф поставил на оригинальную музыку композитора Милко Лазара.
Лилия Вишневская. Фото автора и НОВАТа
Обратная связь