Открывая историю...

Археология относится к тем немногим специальностям, которые окутаны ореолом романтики, таинственности и, если хотите, даже мистики. Экспедиции, раскопки, соприкосновение с древностью кажутся волнующими и интригующими. В представлении многих археологи – сродни кладоискателям, с той лишь только разницей, что для первых поиски древних артефактов – это начальный этап научного изучения древних обществ, для вторых основной целью является нажива. Из-за отсутствия корыстолюбия археологов зачастую воспринимают как чудаков, оторванных от реальности и погрузившихся в дела давно ушедших веков и тысячелетий.

О профессии археолога рассказывает ведущий научный сотрудник Института археологии и этнографии СО РАН, доктор исторических наук Сергей Павлович Нестеров.

Тайны Приамурья

Мой собеседник – ученый с огромной наработанной не только теоретической, но и практической базой. За его плечами не один десяток научных экспедиций, раскопок, практик российского и международного масштаба. Из последних: работа в 2018 году с китайскими археологами на правом китайском берегу реки Амур (кит. Хэйлунцзян). В этот же год – поездка по археологическим памятникам Амурской области с археологами и историками из Республики Кореи. Наконец, участие в раскопках совместно с Центром по сохранению историко-культурного наследия Амурской области поселения эпохи раннего Средневековья под названием «Черниговка-5». Находится оно вблизи города Свободного, в зоне строительства Амурского газоперерабатывающего завода. «Только в прошлом году не работал в поле, – признается Сергей Павлович. – Своего финансирования не было, да и мои амурские коллеги, с которыми я работаю с 2015 года, тоже не проводили стационарные работы, так как были связаны с выполнением госзадания».

– Откуда такой интерес к Дальнему Востоку у коренного сибиряка, выпускника НГУ? Почему вас тянет в Приамурье?

– Всё просто: это случай. А может, судьба. В 1980 году я пришел в наш институт, он назывался тогда Институт истории, филологии и философии СО АН СССР. И в 1981 году с Евгенией Ивановной Деревянко, ныне доктором исторических наук, отправился в Амурскую область на раскопки чжурчжэньского городища на горе Шапке, что располагается недалеко от поселка Поярково в долине реки Амур. Вот с того времени я и увлекся этим регионом, – вспоминает Сергей Нестеров.

Амурская обл., стоянка Громатуха. 2004 г.

Гора Шапка является уникальным геологическим объектом, скалистым останцом, заросшим деревьями, среди широкой заболоченной поймы левобережья Амура. Эта особо охраняемая территория регионального значения получила статус памятника природы еще в 1979 году. На самой горе в древности жили люди, начиная с позднего неолита (5-3 тысячи лет назад), в раннем Средневековье (VIII-XI веках) здесь жили мигранты с низовьев Амура – мохэ, а в XII-XIII веке была построена мощная крепость. К сожалению, сейчас Шапка находится в погранзоне, а значит, данный фактор исключает возможность экскурсий и походов на городище.

– В 1987 году ученые приступили к археологическим работам в зонах затопления Бурейской и Нижнебурейской ГЭС. И течение 16 лет я каждый год ездил на раскопки на реку Бурею. Так что Амурская область для меня уже давно стала родной не только в плане работы – у меня там коллеги, друзья. Приамурье таит столько археологических тайн! Ничуть не меньше, чем в Западной и Южной Сибири, где я начинал свой археологический путь.

Надо отметить, что юг Дальнего Востока, Крайний Северо-Восток, Сахалин традиционно входят в зону исследований Института археологии и этнографии СО РАН. «С самого года своего образования – 1966-го – сотрудники института проводили исследования в этих регионах России. Так и работаем до сих пор в тесном сотрудничестве с археологами и этнографами из научных учреждений Владивостока, Хабаровска, Южно-Сахалинска, Магадана, Биробиджана и Благовещенска, – говорит Сергей Нестеров.

«Неисторические земли»

Помните фразу: «Сибирь – земля неисторическая»? Этот бездоказательный лозунг «родил» три века назад немец Герхард Фридрих Миллер, которого долгое время называли «отцом истории Сибири» многие наши ученые. Изыски Г. Миллера переводили, читали и пользовались его выводами за границей. «Неисторические земли» заселяли «неисторические народы». Современная археология доказала обратное. И продемонстрировала всему миру уникальные артефакты.

Так, например, культовые предметы эпохи раннего неолита – костяную фигуру птицы и голову лося из рога – сотрудники Института археологии и этнографии СО РАН нашли в Венгеровском районе на памятнике Усть-Тартас-1. Комплекс относится к барабинской неолитической культуре (VII – первой половины VI тыс. до н.э.).

– Сегодня неподалеку от поселка Венгерово несколько отрядов работают под руководством академика Вячеслава Ивановича Молодина. В 2016 году здесь был открыт разновременный погребальный памятник Усть-Тартас-2, – рассказывает Сергей Павлович. – В процессе работ полностью подтверждены результаты геофизического мониторинга. Изучены захоронения и ямы хозяйственного или ритуального назначения, относящиеся к трем хронологическим периодам. Наиболее древние захоронения на основе погребального обряда и инвентаря маркируются периодом позднего неолита (V – начало IV тыс. до н.э.). Второй культурный горизонт памятника представлен сложной погребально-поминальной конструкцией усть-тартасской археологической культуры эпохи ранней бронзы (IV тыс. до н.э.), включавшей в себя два захоронения, окруженных разомкнутым рвом. Основной массив исследованных погребальных комплексов относится к одиновской культуре эпохи ранней развитой бронзы (III тыс. до н.э.).

Мистический Алтай

Исследования Денисовой пещеры начались еще в прошлом веке, в середине 80-х годов. В 1985 и 1986 годах в раскопках верхних слоев в пещере принимал участие Сергей Нестеров.

– Именно там, в Денисовой пещере, открыли новый вид человека, – рассказывает Сергей Павлович. – Генетические исследования показали, что денисовские люди и неандертальцы, проживавшие одновременно на этой территории, вступали в брачные отношения. Еще одной важной находкой в Денисовой пещере стала часть каменного браслета, которую археологи нашли в том же слое, где находились останки неизвестного типа людей. Ученые утверждают, что, судя по возрасту (50-45 тысяч лет назад), браслет является самым древним из известных на сегодняшний день женским украшением.

Кроме Денисовой пещеры известны еще несколько достаточно древних археологических памятников эпохи палеолита на Алтае: Карама, пещера Страшная и другие.

Составляющие успеха

В большинстве случаев археологи работают практически вслепую, несмотря на то что в наше время есть специальные естественно-научные методы, позволяющая заглянуть в толщи земли – зонды. С их помощью по сопротивлению электромагнитных волн можно отследить изменения в слоях земли и нанести их на карту. Метод электрозондирования позволяет восстановить форму сохранившейся части объекта, выявить его структуру, оценить состав грунтов. Так был составлен план и городища Чича, и Усть-Тартасского могильника.

– Но чаще всего мы не видим, что находится под землей и, приступая к раскопкам, не знаем, что нас ждет – удача или неудача. Даже имея план, полученный при помощи физических методов и современных приборов, успех не гарантирован: в могилах или жилищах может либо вообще ничего не оказаться, либо находок будет совсем мало. Но ведь важны не только сами артефакты, важны обстоятельства, которые способствовали находкам – где они были найдены, в каких слоях. Очень много составляющих успеха! К счастью, у меня не было такого случая, чтобы я, работая целый сезон, не получил бы никакого результата. И я горжусь каждой своей находкой!

Молодцы!

Моему собеседнику довелось испытать радости и трудности археологических экспедиций в разные периоды жизни. Бывали и сложные в финансовом отношении года – это эпоха 1990-х. «Сейчас археологи, как правило, работают по научным грантам: есть грант – есть финансирование – есть экспедиция. Большую составляющую научных полевых работ составляют хозяйственные договоры», – говорит Сергей Нестеров.

Среди подопечных доктора Нестерова были и увлеченные школьники, и романтичные студенты, и спортивные тинейджеры, и взрослые люди, желающие окунуться в романтику полей. Для одних это была разовая поездка, другие втягивались и выезжали на раскопки каждый сезон.

Амурская обл., стоянка Громатуха. 2004 г.

– Я всегда говорю, что археология делается руками школьников и студентов – преимущественно гуманитарных факультетов институтов и университетов. Так что основной рабочей силой у нас были и остаются девушки – их ведь большинство учится на таких факультетах. Усидчивость, терпение, щепетильность, тщательность, которые присущи женщинам, помогали делать открытия! Зато парни – это физический труд: им в радость покопать, побросать камни. На самом деле все ребята молодцы!

Сейчас, в период карантина, запрещено вывозить студентов на археологическую практику. Однако не запрещен труд волонтеров, которые трудятся с соблюдением всех санитарно-эпидемиологических требований, имеют медицинские справки, придерживаются социальной дистанции в общении с местными жителями. А как иначе? Работать ведь надо...

Музей под открытым небом

Поиск артефактов – непростое дело, которое требует полной отдачи. Чаще всего исторические находки скрыты под толщей земли или даже под водой, поэтому ведение раскопок не всегда связано с комфортными условиями.

– Для археологических раскопок самое оптимальное время примерно с апреля по октябрь, – рассказывает Сергей Нестеров. – Помню, в 1983 году в конце апреля – начале мая ездил на Алтай на памятник Кудыргэ. Находящийся недалеко водопад, падающий с горы Карали-Ярык, вечером замерзал, а к обеду следующего дня опять начинал шуметь, несясь по отвесной скале. И верхний слой грунта на могильнике – то же самое. Так и копали...

Амурская обл., могильник Шапка-погребение. Фото 1983 г.

Не раз нашим археологам приходилось работать и в зимний период. Так было на Афонтовой горе в Красноярске, где расположены стоянки позднего палеолита, попавшие в зону строительства моста через Енисей. Над раскопами были установлены павильоны, которые отапливались тепловыми пушками, чтобы можно было работать. Иногда по хоздоговорам выезжают на место будущих раскопок, как говориться, «по снегу» – чтобы сориентироваться на местности, определить фронт работ.

– Что же происходит с отработанными раскопами, которые иногда достигают большой глубины?

– По окончании археологических исследований раскопы рекультивируются или консервируются, если предполагается проведение работ на будущий год, – говорит Сергей Нестеров. – Стенки раскопов перекрывают пленкой, досками, присыпают грунтом. А на следующий год всё это вскрывается, и раскопки продолжаются.

Вот так археология открывает нам удивительный мир прошлого, перед которым меркнут любые трудности. Ну а нам, непосвященным, раскопки Херсонеса, Пантикапея, Фанагории или Горгиппии кажутся Музеем под открытым небом.

День археолога

В России День археолога не является официальным профессиональным праздником. С историей его появления связано несколько легенд.

Одну озвучил академик РАН Валентин Янин, и она связана с шуткой археологов. Во время Новгородской археологической экспедиции студенты решили устроить праздник и придумали повод – день рождения коня Александра Македонского Буцефала. Так они получили свой выходной. Со временем причина забылась, и праздник превратился в День археолога.

Похожа на нее и история про археологов, раскапывавших селение «Старая Ладога». Чтобы получить выходной, они объявили 15 августа Днем археолога, и даже разослали поздравительные открытки в соседние экспедиции, дабы убедить начальника, что дата весьма официальная.

Как бы там ни было, но у археологов есть свой профессиональный праздник. Коллектив газеты «Бумеранг» присоединяется к поздравлениям и желает представителям этой замечательной профессии здоровья, терпения, веры. И самое главное – искать и находить!

ДОСЬЕ «БУМЕРАНГА». Сергей Павлович Нестеров. Ведущий научный сотрудник, заведующий сектором археологии бронзового и железного веков, доктор исторических наук; член ученого совета Института археологии и этнографии СО РАН; ответственный секретарь журнала «Археология, этнография и антропология Евразии»; член редколлегии журнала «Гуманитарные науки в Сибири». Его научные интересы охватывают эпоху неолита, палеометалла и Средневековья на территории Приамурья. Работал в составе научных экспедиций в Хакасии, Туве, на Алтае, в Амурской области. С 1987-го и до начала 2000-х руководил Бурейской археологической экспедицией, с 2002 года – Приамурским археологическим отрядом. Награжден медалями «За труд на благо города» в честь 115-летия и 120-летия г. Новосибирска.

Лилия Вишневская