В Доме ученых Академгородка с 4 октября по 20 ноября проходит выставка микроминиатюры Владимира Анискина. Очень любопытно было побывать на ней и поговорить с уникальным мастером.
– Владимир Михайлович, увлечения, подобные вашему, как правило, начинаются в детстве. Расскажите немного о себе-мальчишке.
– Родился я в Академгородке, учился в 61 школе и закончил там 11 классов. В детстве любил корабли и занимался в судомодельной лаборатории, стал кандидатом в мастера спорта по судомодельному спорту. У моделей различные классы, они различаются размерами, но у всех присутствует мелкая деталёвка, мелкая пайка, которая меня всегда привлекала и которую я с удовольствием делал. Сколько себя помню, ножик всегда был в руках: строгал палки всякие, вырезал что-то и таким образом развивал мелкую моторику. В детском садике впечатляли букашки: они маленькие, их любопытно было разглядывать. Конечно, у меня никакого микроскопа и увеличительного стекла тогда не было. Если бы были, возможно, я стал бы биологом.
– А стали доктором физико-математических наук...
– В школе я учился средненько, звезд с неба не хватал, но математика и физика шли хорошо. После школы поступил в НЭТИ на радиотехнический факультет, год отучился, бросил. Был выбор – или идти в армию или поступить в военное училище. Поступил в училище, но оттуда меня комиссовали по здоровью, и я снова пошел в НЭТИ, – тогда это был уже НГТУ – на факультет летательных аппаратов, специальность аэродинамика. Привлекло то, что с третьего курса занятия проходили в Академгородке, мне это было удобно. Закончил технический университет с красным дипломом, поступил в аспирантуру. Занимаюсь исследованием микротечений – течений жидкости и газа сквозь микроканалы. Это научное направление сформировалось до меня, а я, поскольку умел работать с мелкими вещами, провел ряд «микро-экспериментов» и там тоже получил результаты. Работаю в Институте теоретической и прикладной механики в должности старшего научного сотрудника. А микроминиатюра – мое хобби, занимаюсь им с 1998 года.
– Даже для любителя мелких поделок – это далеко не самое популярное увлечение. Как вы его нашли?
– Когда учился на последнем курсе, я не планировал идти в науку, а хотел заняться ювелирным искусством. Пошел в библиотеку, стал искать литературу по пайке металлов, и мне попалась книжка «Тайны невидимых шедевров» Г. И. Мишкевича. Я подумал, что шедевры могут относиться к ювелирке, а слово «невидимый» подчеркивало их особую тонкость, и я взял эту книжку наравне с прочими. Это был сборник рассказов про мастеров микроминиатюристов Советского Союза. Я был очень впечатлён работами, о которых там шла речь, и возникло огромное желание попробовать самому что-то подобное сотворить. А они, злодеи, в книжках не пишут, как это делается, и до всего пришлось доходить самому.
– Теперь у вас есть собственный богатый опыт изготовления микроминиатюр, поделитесь – вдруг я тоже захочу попробовать это дело.
– Ну, во-первых, понятно, нужен был микроскоп. Это был 98-й год, интернета не было, прочитать про микроскопы особо нечего, достать тоже непонятно как: в ближайших магазинах они не продавались, «Али-экспресса» еще нет, и я всех своих знакомых спрашивал, есть ли у них нужный мне оптический прибор. В конце концов, мне подарили маленький одноглазый (когда одним глазом смотришь) детский микроскоп, а он изображение переворачивает, поэтому первую надпись на рисовом зернышке я научился делать вверх ногами и справа налево, для того чтобы визуально воспринимать привычным образом.
– И что вы написали там, на рисинке?
– Сначала я просто учился буквочки писать, а первая законченная работа – поздравление с новым годом маме. Написал «Поздравляю с Новым 1999 годом!» и подарил матушке. Почему именно на рисовом зернышке? Оно более-менее однородное. Надо срезать его повдоль, отполировать, а затем острозаточенной иголочкой выцарапать надпись, залить краской и излишек краски удалить. Вот так это делается.
– Мама была довольна?
– Да, конечно. Родные в принципе благосклонно отнеслись к моему увлечению. Я к этому моменту был уже два года женат, и надо отдать должное: жена и теща меня тоже поддержали, не пилили, мол, брось ерундой заниматься, иди лучше деньги зарабатывай. Сидит мужик дома, чего-то копается, ну и ладно.
– Зернышко было у студента, а у аспиранта, наверное, пошли работы посложнее?
– Да, надпись на волосе, шахматные фигурки на маковом зернышке. Потихоньку самостоятельно осваивал технологию, потому что все мастера микроминиатюры – самоучки. Ставишь себе задачу: шахматы. Как их сделать? Надо вытачивать, нужен двигатель, моторчик размером с грецкий орех. Хватит его мощности или нет? Оказалось, хватило. Инструментарий, которым ты обрабатываешь, тоже надо придумать. Вытачивая под микроскопом и методом тыка, ты накапливаешь опыт и уже понимаешь, при какой операции какой инструмент подойдет. Резцы и сверла по форме напоминают те инструменты, которыми работают резчики по дереву, но только они очень маленькие. До сих пор их делаю сам, потому что купить негде, никто не производит такие.
– А есть общество мастеров-микроминиатюристов?
– Нет. Мастеров таких на данный момент всего 11 во всем мире: шесть человек у нас в России, два на Украине, и по одному в Казахстане, Англии и Китае. Я знаю лично несколько мастеров, но какой-то объединяющей нас идеи не существует, все мастера самодостаточные. У каждого был свой путь, своя технология. Объединяться нужно для решения какой-то общей задачи, а у нас такой задачи нет. Каждый делает что-то свое. У кого-то лучше картины, например, получается рисовать...
– Что у вас получается лучше всего?
– Поскольку у меня техническое образование, техническое мышление, мне интересны сложные трехмерные объекты. У меня, например, есть мультипликационные герои, расположенные на маковом зернышке, на яблочной косточке...
– Вопрос о том, сколько ангелов могут станцевать на кончике иглы, так и остался открытым. А сколько на маковом зернышке умещается мультипликационных героев?
– Пока их только три – Винни-Пух, ослик Иа и Пятачок. А еще мне удалось разместить 31 самолетик на срезе макового зернышка. Причем самолеты расставлены достаточно просторно, если их поплотнее поставить, туда еще 20 поместится. Самая маленькая трехмерная фигурка, она тоже представлена здесь на выставке, – это мамонт, он расположен на торце волоса мамонта, и высота его 175 микрон – это приблизительно две толщины обыкновенного листочка бумаги.
– Для того чтобы сделать мамонта, вам нужно было быть не только резчиком, но и в какой-то мере скульптором...
– Я, конечно, не скульптор. Но, чтобы понять форму животного, я слепил его из пластилина, глядя на картинку, а потом уже сделал в миниатюре.
– Когда вас стали замечать как мастера? Помните свои «этапы известности»?
– Каждому художнику хочется показать свои творения. В 2000 году на Сибирской ярмарке в рамках какого-то фестиваля я впервые выставил три своих работы: надпись на рисовом зернышке и две надписи на волосе.
Выставлялся на сборных выставках, с каждым разом число моих работ увеличивалось, и в 2003 году в Бердске прошла первая персональная выставка. А потом меня пригласили в Санкт-Петербург, там должны были все мастера страны выставляться попеременно, и мои работы настолько понравились организаторам, что они предложили вариант сотрудничества: я им оставляю свои работы, а они берутся организовать Музей микроминиатюр. Мы ударили по рукам, и это можно считать большой ступенькой к славе: мне на тот момент было 33 года и иметь в Питере постоянно действующую музейную выставку – это было здорово. С 2006 года и до сих пор этот музей существует, вначале там было 24 моих работы, сейчас больше 70.
Мои одиннадцать микроминиатюр внесены в книгу рекордов России и одна – в Книгу рекордов Гиннесса: самая маленькая копия монеты, золотой червонец образца 1923 года – первый золотой червонец Советского Союза.
– Вы чувствуете себя творцом?
– Не смогу ответить на этот вопрос. Просто мое творчество доставляет мне огромную радость: ничего не было и – вот оно есть, маленькое и красивое.
– Сколько работ вы сделали за свою жизнь?
– Около 250. Самым моим существенным вкладом в микроминиатюру я считаю придумку золотой иголки.
Микроминиатюристы часто в ушко обыкновенной стальной иглы помещают свои работы (обычно верблюда в игольном ушке – классическая микроминиатюра, а я поместил розу). Но в обычной иголке полированная сталь, и при освещении некоторые части ушка сильно отражают свет, как зеркало, а некоторые, куда свет не попадает, становятся темными. Это плохо для восприятия миниатюры. Вот я и придумал делать золотую иглу. Она смотрится побогаче и более равномерно освещенной, что подчеркивает красивую рамочку игольного ушка. Моя придумка, думаю, станет стандартом: все микроминиатюристы будут свои работы помещать в игольное ушко именно золотой иголки.
– Какие есть еще идеи, мечты?
– Две задачи меня привлекают: самая маленькая вещица, сделанная рукою человека, и – движущаяся микроминиатюра. Уже существуют движущиеся микрофигурки, которые совершают простое движение – хаотическое, вращательное, колебательное. А я работаю над такой системой, чтобы движение было сложным. Но пока не буду рассказывать, о чем именно идет речь.
– Каждому, кто приходит на выставку, вы дарите микроминиатюрный подарок. Что именно?
– Острозаточенным тонким фломастером я по поверхности зернышка пишу имена, и всем посетителям мы такие подарочки даём.
– Сколько вам времени требуется, чтобы написать имя на рисовом зернышке?
– Секунд тридцать.
На выставке побывала Татьяна Лагутина
Обратная связь