15 августа отмечали День археолога. По этому поводу мы решили побеседовать с Андреем Владимировичем Табаревым, доктором исторических наук, заведующим Сектором зарубежной археологии в Институте археологии и этнографии СО РАН. Речь зашла об артефактах, найденных в районе Тихоокеанского бассейна.
На входе в Институт Археологии и этнографии Андрей Владимирович сразу заинтриговал. Сфотографируйте, говорит, вон того идола, а я расскажу его историю. Сказано – сделано.
– Изучение Тихоокеанской археологии связано напрямую с этим идолом. Но если я начну спрашивать своих коллег, откуда этот идол, практически никто точно не скажет. А меж тем, здесь две интересных истории – судьба человека, взаимоотношения его с Россией, и судьба идола. Это сюжет, достойный романа.
В 1980 году в Новосибирск (Академгородок) и несколько других городов Советского Союза привозил для ознакомления свою большую коллекцию эмигрант русского происхождения Николай Мишутушкин. Сам он жил в Океании и собирал всю жизнь предметы искусства, культуры, древности народов Океании, Полинезии, Микронезии. Когда он был в Городке, встречался с академиком А.П. Окладниковым и подарил нашему музею идола. Покопавшись в документах, я выяснил, что идол этот с острова Малекула, это один из небольших островов государства Вануату, и он воплощает собой одного из главных местных божеств – бога Амбата. В нашей литературе ничего об этом не говорилось. Единственная книга о нем была написана в 1920-е годы молодым английским исследователем, который приехал на Вануату в 22 года и после нескольких лет работы скончался там же от черной лихорадки.
Изначально бог был белокожий, с рыжими волосами, затем съел какой-то плод, который дала ему местная колдунья, и стал черным. У него удлиненная голова, это практика искусственной деформации черепов, одни из самых ранних ее проявлений найдены на памятнике Бойсмана-2 на Дальнем Востоке, в ракушечном погребении, сделанном почти пять с половиной тыс. лет назад. На самом деле, все связано незримыми культурными нитями – Япония и Эквадор, Дальний Восток и острова Вануату…
Наш институт является признанным экспертным научным учреждением с точки зрения региона – Сибирь, Алтай, в целом, Центральная Азия. Здесь есть серьезные научные успехи, достижения мирового уровня. Но кроме того, существуют в институте и специализированные подразделения, со специфической тематикой и одно из них – Сектор зарубежной археологии, которым я руковожу уже 15 лет. И здесь речь идет именно о древней истории и археологии отдельных стран, в фокусе территории Дальнего Востока и тихоокеанского бассейна.
– Андрей Владимирович, нашему читателю, наверное, было бы интересно не просто узнать о Тихом океане, о том, что там работают археологи из разных стран, но и понять, что именно там делают наши ученые, есть ли какой-то существенный вклад в мировую науку с российской стороны.
– Если смотреть территориальный охват – только в акваторию Тихого океана укладываются все материки и континенты. А если мы возьмем побережья, бассейны рек, выйдет еще больше. Это огромнейшая территория, которая едва ли исследована на один процент, непаханое поле для ученых.
Начнем с Дальнего Востока, нашей традиционной сферы интересов. Я уже давно занимаюсь археологией Японии. Теперь это для меня не какая-то экзотическая страна, а исключительно богатый археологией регион. Прямо сейчас заканчивается третий проект, который связан непосредственно с Японией, особенно с тем, когда произошло заселение Японских островов. Мы представили научной общественности интересную версию этого процесса.
Всегда считалось, что Японские острова были заселены с территории Российского Дальнего Востока, через Сахалин, Хоккайдо и так далее. Посмотрев на разные материалы, изучив всевозможные версии, мы с коллегами пришли к выводу, что эта версия несостоятельна. Скорее всего, Японский архипелаг заселялся с территории Кореи.
Эта версия пока дискуссионная, не все (даже российские) коллеги с нами согласны, тем не менее, мы считаем именно так.
Еще есть очень интересный период, который называется Дземон. Это неолит, новый каменный век, который везде в мире ассоциируется с началом земледелия, скотоводства, оседлостью и так далее. В Японии – все наоборот. Оседлость есть, но нет земледелия и скотоводства. Это были охотники-рыболовы, которые создали удивительную культуру. Это наследие японской культуры недавно получило признание. Район северной части острова Хонсю и серия объектов, где есть каменные мегалиты, вошел в обновленный список объектов культурного наследия ЮНЕСКО.
 |
|
Амбат |
Следующий большой регион, которым мы занимаемся – Юго-Восточная Азия. Это Индо-Китайский полуостров или, как говорят, континентальная часть – Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Таиланд. И островная часть – Филиппины и Индонезия. В континентальной части, особенно во Вьетнаме, российские археологи работали начиная с 60-х годов, буквально в прошлом году закончилась многолетняя экспедиция нашего института. В основном речь шла о древнем каменном веке – раннем палеолите.
Что касается островной части – Филиппины, Индонезия, там не то, что сибирские, российские археологи никогда не работали. Были поездки на конференции, туристические визиты, но никогда дело не доходило до совместных археологических исследований.
Среди прочего, нам удалось попасть на остров Ява. Это один из крупных индонезийских островов, на котором наши российские коллеги никогда не бывали. Мы поехали навести мосты, договориться о контактах.
Самый интересный объект, который нам удалось посмотреть, находится в провинции Западная Ява – Гунунг Паданг. Если набрать в Интернете, можно найти много интересных картинок, сообщений из газет о том, что в джунглях Индонезии обнаружена огромная каменная пирамида, которая построена инопланетянами или какими-то небожителями Атлантиды или Лемурии. Датировки – сумасшедшие. Никто из российских археологов там не был до нас. Нас привезли туда поздно вечером, добирались четыре часа от Джакарты. Черная ночь, маленькая деревушка. Сказали – утром пойдем наверх. Солнце встает рано, тропики, в пять утра – уже жара. И вот, в полпятого нас повели в темноте, чтобы встретить восход солнца на вершине. Остатки каменной лестницы, по которой мы долго поднимались, высота – порядка 120 метров.
Идем. Постепенно начало светать. Мы увидели, что находимся на вершине горы, а вокруг нас – совершенно удивительные сооружения из каменных блоков. Какие-то ограды, курганы, полупирамиды, сложенные из огромных блоков. А все блоки – до нескольких тонн, и даже десятков тонн, имеют форму шестигранных цилиндров. Но самое главное – мы посмотрели и убедились, что это все строили не атланты, и не инопланетяне, и чуть раньше, чем 2000 лет назад. И разрешилась самая главная загадка – откуда брали блоки на постройку.
На самом деле, вершина этой горы – остаток старого потухшего вулкана. И есть хорошо описанный в литературе геологический процесс, когда верхушка вулкана очень быстро остывает и растрескивается. Причем, растрескивается по геометрическим законам, в результате остаются столбчатые отдельности гексагонального сечения. Такой эффект прослеживается в разных районах мира, есть такие блоки и у нас на Дальнем Востоке. То есть, ничего поднимать на самый верх строителям было не нужно, все материалы брали прямо там, на месте. Они использовали то, что дала природа.
Очень хотелось там поработать, договорились с коллегой, что хотели бы вернуться туда на следующий год. Но работать в странах Юго-Восточной Азии сложно, везде свои законы. Кроме того, началась пандемия.
 |
|
Погребение культуры вальдивия, Эквадор |
– Насколько я поняла, вы много работали в Южной Америке?
В Южную Америку мы попали впервые в 2010 году. Никогда до этого советские и российские археологи в Южной Америке не работали, только этнографы. В начале у нас завязались научные контакты с коллегами из Эквадора и Колумбии. Причем, приоритетной целью была Колумбия, поскольку она – более яркая, и – на слуху. К тому же, у нас там были хорошие партнеры: все показывали, рассказывали, возили по самым разным памятникам, в том числе в джунгли. Там, кстати, тоже есть памятник из списка ЮНЕСКО. Удивительно – среди джунглей встречаются сотни изваяний: статуи ягуароподобных существ, образы крокодила, черепахи, хищных птиц, змеи; выдолбленные в камне саркофаги. Есть интересные каменные сооружения. Явно там были какие-то человеческие жертвоприношения.
Это древнее ритуальное святилище, которое называется Сан-Агустин, центр, функционировавший на протяжении полутора тысяч лет как минимум. Он достраивался, перестраивался. В Колумбии много таких интересных мест, мы с колумбийским коллегой даже наметили место раскопок – недалеко от озера Калима. Памятники нескольких культур, идеальный климат, 24-25 градусов тепла круглый год, инфраструктура (музей, жилье). Не срослось.
Но рядом оказался маленький Эквадор, про археологию которого мы почти ничего не знаем…
 |
|
А. В. Табарев с музейным артефактом |
– Я прочла, что вы занимались керамикой Латинской Америки, сравнивали ее с японской и выявили схожесть этих культур?
– Еще в 50-х годах была высказана версия, что на побережье нашли фрагменты керамической посуды, которая неожиданно оказалась очень древней, более 5 тыс.лет, по тем временам ничего подобного ни в Северной, ни в Южной Америке не было. Вся керамическая посуда, найденная в этих местах, была возрастом максимум 3 тыс.лет. А тут вдруг – такая древность. Причем, на побережье, в готовом, красивом виде, в разнообразии форм, орнаментов, технологий… То есть, никакого роста не было в плане усовершенствования, никаких этапов развития: сразу появляется очень крутая керамика, удивительная по сложности и исполнению. В то время эквадорские и американские ученые, работавшие на раскопках, предположили одно: керамика была импортная, она должна была как-то попасть в Эквадор из другого места. Но в Америке ничего подобного нет. Стали смотреть Азию – бинго – Япония! Причем, она была не просто похожа внешне, а нюансами орнаментов, формой сосудов. Более того, только в Японии, в Дзёмоне, и только в Эквадоре есть изображения женских керамических фигурок.
Культуру назвали красивым словом «вальдивия» (по месту находки – деревня Вальдивия). И тогда возникла версия, что, возможно, порядка 5-6,5 тыс. лет назад, благодаря течениям в Тихом океане, группу японских рыбаков, могло отнести к побережью Эквадора, где они научили местное население делать эту посуду. Версию эту многие подвергали сомнению, а в 70-80 годах нашли новые памятники этой культуры, по которым возникло ощущение, что она местная. Но толком ничего доказано не было.
И вот, в 2014 году мы вместе с японскими и российскими коллегами начали там раскопки. Проработали 5 лет, последний сезон был в 2018 году, потом – пандемия.
Мы доказали, что ничего общего с японской культурой у вальдивии нет. Самые ранние фрагменты этой керамики совершенно не похожи на японские. Но, самое главное, мы сделали интересное открытие – нашли керамическую посуду древнее вальдивии, то есть, открыли новую культуру, которую назвали сан-педро.
Раньше считалось, что вся периодизация культур Эквадора строилась по вертикальному принципу: одна культура сменяет другую. А мы доказали, что там, на одной территории и одновременно существовало минимум три культуры. У них была своя керамика, особенности погребений и так далее.
На прошлый год была запланирована конференция в Перу, в Лиме, по древнейшей керамике, где мы также должны были выступать. В итоге, все перенесли на 2022 год. В Латинской Америке, в Карибском бассейне есть много мест, которые вообще археологами никогда не исследовались. Или были советские контакты, которые оборвались. Приходится все это восстанавливать заново.
– А вы не пытались сравнивать керамику местных, живущих до сих пор там индейцев, с найденной в раскопках?
– Вопрос хороший. Это – огромная территория и если говорить только о побережье, там действительно есть культуры, в которых происходит серьезная смена населения (это видно по остаткам жилищ, типам орнамента и так далее). Поэтому зачастую то, что было 5-6 тыс.лет назад и культуры накануне испанского вторжения – это разные вещи. Но на побережье, где мы работали, например, до сих пор живут индейцы культуры мантенья, сохранившие себя в веках. Их не затронуло ни испанское вторжение, ни войны инков. Они тянут свое происхождение чуть ли не к этой самой культуре вальдивия. Дело в том, что у этой культуры, как я говорил, есть удивительные фигурки и в них один из выдающихся элементов – очень крупный нос. Можно вспомнить изображения богов Латинской Америки. И вот, до сих пор на побережье живут индейцы с такими носами.
Мы жили на территории настоящей индейской общины – Печиче. Общались со всеми, многие работали с нами на раскопках. За эти пять лет очень с ними сдружились. Поддерживаем контакты. Здорово, что сейчас есть соцсети, ФБ и так далее. Очень трогательно, когда индеец тебе пишет: «Пока вас не было, у меня родилась внучка».
– Что интересного есть в Приморье для археолога?
– Это часть Дальнего Востока, которая связана с бассейном Японского моря. Мы точно знаем, что там человек впервые появился порядка 25-30 тыс.лет назад, есть памятники палеолита, памятники неолита. Кстати, обнаружили, как я уже и упоминал, группу погребений в куче раковин. Там благодаря щелочной среде очень хорошо сохраняется органика.
Есть целая серия погребений, от 6 до 4 тыс.лет, там много сосудов, инструментов, украшений. И материалы этого могильника позволили нам поучаствовать в большом проекте по палеогенетике, результаты которого опубликованы в журнале «Nature» в 2021 г.
Был сделан генетический анализ, который подтвердил нашу догадку о том, что состав населения менялся не так кардинально и драматично. Скорее, люди начинали использовать другие инструменты, технологии и так далее. Сейчас в Приморье на раскопках работают мои студенты из НГУ, на днях поеду к ним изучать вулканическое стекло на предмет изготовления орудий. Хотелось бы, чтобы у них не пропал интерес к предмету, науке, несмотря на все последние события. Надеюсь, что у нас снова будет возможность работать в разных странах тихоокеанского бассейна.
Кстати, напоследок, есть одна загадочная история. Когда мы приехали в Эквадор, в деревню, о которой я упоминал, мы услышали, что они произносят фразу – «тин-тин». Жили мы на территории местного музея, в небольших помещениях, часть из наших студентов разместилась в традиционной хижине на сваях. В ней – несколько комнат. Индейцы спросили, как мы устроились. Мы объяснили: кто – по двое, кто – по одному. Они говорят, дескать, одному спать нельзя, Тин-тин придет. Полусмехом выясняется, что это – местный демон, который приходит по ночам, поэтому одному спать нельзя, ни женщине, ни мужчине. Один молодой человек, в итоге, решил все-таки нарушить табу.
И что бы вы думали? Его замучила летучая мышь! А Тин-тин, как нам сказали, часто предстает в образе этого животного. Попросили их погонять – спать мешают, гадят, пришел специальный человек, провел обряд. Но на этом история не заканчивается. В полукилометре от места, где мы работали – побережье. Небольшая бухта, где местные рыбачат. Памятник, на котором мы работали, называется Реаль-Альто, «королевские холмы». В этой бухте в XVI веке затонул огромный испанский корабль «Ла-Капитана», который вез в Испанию золото и серебро, уже в виде монет. Испанцы затонувший корабль подняли, груз перегрузили на другой, который отбыл в Испанию… и – потонул посреди океана. Были морские экспедиции, которые пытались что-то на этом корабле найти. В итоге, обнаружили несколько монет, они – огромная редкость. Монеты до сих пор иногда выбрасывает после бури на берег, местные никогда их не берут, считают проклятыми. Небольшой мыс над бухтой называется Тин-тин. Там – остатки памятника древней вальдивийской культуры. Такая вот связь – историческая, археологическая, современная.
При этом, если североамериканские индейцы к раскопкам относятся по большей части негативно, здесь – напротив, помогают. Сами копают, отпуская шуточки, вроде, смотри – ноги кривые, это, наверное, твоя бабка. Но – удивительный памятник, на нем никто никогда не жил с древних пор. А работавшие с нами индейцы говорили, что им в детстве всегда запрещали здесь играть… Интересная, многослойная история.
Елизавета Садыкова
Обратная связь