3. Стихотворение «Радиоуглерод» Фирсов считал своим программным. Действительно, в этом произведении сконцентрировано его углубленное понимание значимости и отдельной личности, и целых народов в процессе бессмертия человеческого рода. Не имея письменных источников, намертво (как бывает) утвержденных догматических представлений об ушедших эпохах, используя свои непреложные методы определения возраста археологических артефактов, автор теории умеет обрисовать ее сочным языком, запечатлеть запоминающимися красками. Это стихотворение он читал в тех компаниях, где его слушали, печатал в нечастых, но всегда актуальных подборках, которые публиковали периодические издания. Интересны в этом отношении и его воинственно полемические представления о космических путешествиях, о Космосе как познаваемой человеком реальности. Против его утверждений могли ополчиться и большинство писателей-фантастов, и непререкаемые сочинители легенд о пришельцах, и свидетели появления таинственных НЛО. Он отвергает представления о множественности обитаемых миров: хотите верьте, хотите нет, мы во Вселенной все-таки одни одинешеньки…
4. Писать стихи он начал поздно. Учитывая поразительную тягу к сочинительству, и в то же время отсутствие специальной подготовки, появление этого литератора с его совершенной (и формально, и по существу) поэтикой, выглядит достаточно непредсказуемо. Нет сомнения, что корпус стихов Льва Фирсова мог бы выглядеть значительно внушительней и полнее, чем то литературное наследство, которое он нам оставил. Но и того, что имеется, более чем достаточно.
Однажды Лев сообщил маме, что начал писать стихи. Мама ответила тем же – стихами!.. Случилось это за девять лет до кончины поэта. Побуждение к поэзии вызвала блистательная и яркая встреча. Времени для любви, как сказано, отпущено было совсем немного, и оно пролетело в феерическом ключе…
Лев никогда не был дилетантом, не сочинял ученических стихов. В русской поэзии сразу появился новый, оригинальный мастер. Относительно близящейся трагедии Лев не заблуждался ни на миг. В поэтических обращениях к подруге призывал оставаться верной их любви, находил впечатляющие образы.
5. Мерилом всего сущего (собственного пути тоже) было для него Время. И ни одного часа из своей недлинной жизни не провел он, чтобы не насытить Время постоянным трудом.
Никогда не оставляли его раздумья о боге времени. Ибо годы, отпущенные нам в бесконечной последовательности поколений, отмерены Хроносом. И от того, как каждый из живущих сумеет распорядиться своим поневоле кратким отрезком жизни, зависит в конечном счете существование всего человечества.
Страдавший серьезным кардиологическим заболеванием, Лев предвидел свою раннюю кончину. Могу подтвердить это, поскольку я знал его лично и при посещении терапевтического стационара, где врачи делали всё возможное и невозможное, чтобы облегчить его состояние, слышал признание, прозвучавшее из его уст:
– Знаю всё о себе, потому тороплюсь успеть сообщить людям как можно больше.
P.S. К 90-летнему юбилею талантливого ученого, художника, поэта нам удалось издать книгу «Время Льва», составленную из его стихов, прозаических, философских и мемуарных отрывков, с фрагментами воспоминаний товарищей и друзей, знавших Фирсова, любивших и понимавших его. Опубликованные 100 экземпляров разошлись буквально молниеносно среди друзей и близких Льва, не только в Новосибирске. Спрос на этом не кончился. Коллеги поэта – геологи -поддержали второе издание, и мы получили еще 200 экземпляров. Найти книгу можно в библиотеке Дома Ученых, где нами депонирована часть тиража.
Б.Тучин, писатель, составитель книги «Время Льва»
Радиоуглерод
Глухая ночь метелит за окном,
Приборов зуд сверлит виски и темя,
Пора бы спать, но я борюсь со сном
И не свое – чужое мерю время.
Стеклянных ампул россыпь на столе,
Как урн печальных в колумбарном холле
Кто жил когда-то, где-то на земле –
Растворены до атомов в бензоле.
Вот – дикий пращур: с палицей в руках
Зарыт в слоях подскального навеса;
Вот – в черной рясе сумрачный монах:
Зарезан в день разгрома Херсонеса.
С ним рядом – скиф и тень его коня:
Из мерзлых недр алтайского кургана;
Поклонник Митры, гордый сын огня:
Убит в шатре Мардониева стана.
А эта склянка? В ней – центурион:
Сожжен в костре на мартовские иды.
Владыка Кемта – сбоку: фараон
Из саркофага в склепе пирамиды.
Еще одна – Поярковский стрелец:
Копьем даурским сбит у Албазина.
Безвестный раб – в другой: его конец
Предначертала снежная лавина...
Они равны, без лиц и без имен –
Остались только граммы углерода
И от владык исчезнувших времен
И от рабов без племени и рода.
Сожжен, зарезан, погребен, убит!?
Нет, здесь они, а не на кольцах ада!
Их пульс и ныне, вслушайся, звучит
В щелчках ритмичных радиораспада.
В глазах рябит неонок круговерть –
Посмертных лет ведется счет прибором,
Но сила мысли изгоняет смерть,
И жизнь веков проходит перед взором.
Предел земного – Стикс и Ахерон.
Необратимо время, точно знаю.
Но я, твой жрец, восстал, жестокий Хрон,
И, как могу, былое возвращаю
18.03.1977
На перепутье
Судьба, как дорога, – истоптанный путь.
Дойдёшь до развилки, куда повернуть?
Я – путник, не витязь на верном коне.
Решенье задачи по силам ли мне?
Ведь нет указателя – камня, столба,
Нет знака опасности – мёртвого лба,
Не видится цель, не кружит вороньё,
Один лишь советчик – сомненье моё.
Пойду по прямой, растворяясь вдали,–
Не больше найду, чем другие нашли.
Несчётными толпами путь проторён,
Отчётлив и прост, но безрадостен он,
Легко прошагаю, не в поте лица.
Всё прямо, пока не достигну конца.
Ведь нет ни одной бесконечной прямой,
Идти без изгибов – путь явно не мой.
Сверну ли налево, направо сверну,
Но, в сущности, выберу долю одну:
Как гладью стекла отражённый предмет –
Иной поворот, а различия нет.
Отыщешь ли новое тут или там,
Ступая всё также по чьим-то следам?
Восторги и радость, тревоги и страх –
Изведано всё на окольных путях.
Где лучше, где хуже? А в этом ли суть,
Чтоб вслед за другими попутно свернуть?
Совет получить – обратиться к кому?
Довериться сердцу? Поверить уму?
А может быть, лучше идти стороной,
Нехоженым местом, шагать целиной,
Не лезть в проходящую мимо толпу,
Свою проложить попытаться тропу?
Земля вся исхожена вдоль-поперёк,
На ней нету пространства для новых дорог.
Всё было за долгие тысячи лет,
Ничем не взволнуешь скептический свет.
Что пользы в обход или прямо идти?
И смысла не больше застыть на пути.
Что выбрать, вопрос невозможно решить,
Но надо куда-то шагать, чтобы Жить!
23.08.1980
Обратная связь