Беседуем с Сергеем Смирновым, доктором философских наук, ведущим научным сотрудником Института философии и права СО РАН, главным редактором журнала "Человек.RU", экспертом РНФ, РАН. Присоединяйтесь к нашему разговору об актуальнейшей проблеме современности – порабощения и вытеснения человека искусственным интеллектом.
– Сергей Алевтинович, расскажите, пожалуйста, каким направлением философии вы занимаетесь?
– Философской антропологией. Я считаю, что главный вопрос философии – вопрос о человеке. Все остальное – следствие. Можно сколько угодно обсуждать космос, мировые цивилизации и так далее, но если мы не будем понимать, что происходит с человеком, мы ничего не поймем и в других вопросах. Поэтому моя область интересов – философские проблемы бытия человека, как в истории, так и в современности.
Проект, над которым мы работаем сегодня, посвящен взаимодействию человека и умной цифры. То есть одно дело, когда человек изобретает орудие, которое ему полностью подчиняется, например молоток, лопату, плуг. Там все понятно, взял молоток – вбил гвоздь. Но со временем орудия становятся все более сложными, усовершенствованными и умными. Одно дело простой экскаватор, другое – экскаватор с процессором. Когда он может по программе копать яму сам. А оператор только на кнопки нажимает. Человек так устроен, что он привык в течение всего своего развития изобретать орудия и отдавать им все больше и больше функций. Сначала они были простыми, а со временем – совсем сложные. И мы получили в итоге компьютер, Интернет, смартфон и так далее.
– Чем принципиально смартфон отличается от лопаты?
– Тем, что человек передает ему свои функции. Например, считать, запоминать, прогнозировать. Умные устройства, в частности смартфон, делают много чего из того, что делал человек сам. И делая становился собой – человеком. И в итоге человек возомнил, что можно разработать искусственный интеллект и он будет мыслить так же, как сам человек.
Сильного искусственного интеллекта пока нет, но слабый уже есть. И вот уже выпускник РГГУ пишет диплом с помощью нейросети. Самое интересное, приемная комиссия ничего не заметила, но этот студент сморозил глупость: рассказал обо всем своим друзьям в Сети. Комиссия узнала, но «тройку» поставила. Решили, что с нейросетью все-таки надо было поработать, он применил свои компетенции разработчика.
С появлением нейросети, как считают айтишники, многие профессии могут стать вымирающими. Нейросеть может писать тексты, рисовать, переводить, вести разговоры и так далее. Причем будет это делать быстро, много и безошибочно. Есть, во всяком случае, такая иллюзия у разработчиков искусственного интеллекта. Формируется целый тренд, огромная армия сторонников этих умных технологий, которые считают, что в принципе умная машина начинает заменять человека. И это реально. В этом смысле человек – уходящая натура. Он ошибается, болеет, думает медленно, плохо, а машина все делает быстро. Самое печальное – формируется позиция, согласно которой человека заменяет пост-человек, с помощью умных технологий.
– Чем это нам грозит?
– Как вы думаете, чем мыслит человек? Разработчики ИИ думают, что у человека мыслит именно мозг. Это крайне тупиковая позиция. Человек мыслит не мозгом. Мозг у него формируется.
Человек же от рождения не умеет писать. Когда он пишет первую букву, он должен освоить этот способ действия. Вначале ручку он еле держит, корябает первые буквы, а когда напишет первое слово «мама» – это вообще праздник. Он от рождения этого делать не умеет, и у него в итоге формируется новый функциональный орган: ручка-кисть-рука-нейрон в мозге. По нервным волокнам импульс идет в локальную зону, которая у него формирует нервные связи, благодаря чему фиксируется этот новый орган. Он у него от рождения отсутствует. Рука есть, но орудия письма у него быть не может, он его формирует.
То же самое – орудие счета, орудие чтения, орудие запоминания, орудие воображения, орудие мышления. То есть мы формируем у себя эти функции, но разработчики ИИ считают, что достаточно смоделировать мозг, и мы получим искусственный интеллект. У них есть такая иллюзия. А мы считаем, что все гораздо сложнее, интереснее и, возможно, трагичнее.
Если начнет побеждать тренд отказа человека от себя (отказа мыслить, а это значит, отказа быть собой), то у нас будут целые поколения людей не мыслящих, то есть по сути нелюдей. А это уже небезобидно.
И заметьте, речь идет не о восстании машин, никакого восстания машин не будет, сам человек отказывается от себя, в этом заключается вся драма. Значит, надо этому противопоставить альтернативу: человеку пора возвращать себе себя. Не подчиняться ИИ, но и не отказываться от него, а превращать его в умного помощника. Но это гораздо сложнее. Куда проще – запретить гаджеты на уроках, что сегодня и сделали.
Сейчас в школах на уроках формально гаджеты запрещены. Входишь в класс – оружие сдать! Даже ящики специальные для этого сделали в классах. Провели урок – оружие можно взять. Но это же бред, ни в какие ворота не лезет! Гаджет не просто надо разрешить, его нужно превращать в умного помощника, просто к этому пожилые учителя не готовы. Они сами выросли в другое время, привыкли к чистому листу, ручке, доске с мелом, бумажному учебнику. Разве что компьютер, на котором можно презентацию сделать. А дети-школьники гораздо более продвинуты в этом плане. И это вызов для школы, здравоохранения, управления, словом, для всех сфер деятельности, где внедряются умные технологии. Значит, вопрос не в технологиях. Вызов заключается в том, что человеку надо вырабатывать так называемую антропологическую альтернативу, то есть позицию, согласно которой необходимо продумывать практики возвращения человека, но уже как субъекта с умным гаджетом, который позволяет ему развиваться на новой основе, где гаджет становится его другом, а не господином.
– Это же закладывается с детства.
– Безусловно. Когда современная мама вешает над коляской планшет, который показывает ребенку разные картинки, чтобы он ей не мешал, мы получим большую проблему в будущем, когда этот ребенок вырастет. Дети моментально привыкают к умным гаджетам, внук осваивает любую новинку моментально, а потом еще обучает деда. И без этого ребенок уже не может, у него вырос новый функциональный орган.
– Это проблема только цивилизации, больших городов. А подальше в глубинку – нет стабильного Интернета или в принципе его нет...
– Это до поры до времени. Во-первых, молодежь из глубинки стремится в города. Во-вторых, если взять оленеводов где-нибудь на Ямале, они имеют мобильники и связь у них друг с другом по спутнику. Они могут за стадом в десятки тысяч голов следить с помощью Интернета. Или, например, мальчишка живет в деревне, где проведен Интернет, также общается там, участвует в онлайн-играх. Поиграл – пошел корову подоил, скотный двор почистил, как они говорят – поуправлялся. Формируются интересные гибриды: он может жить в глубинке, но быть подключен к большому виртуальному миру.
Социальные проблемы начинаются, когда молодой человек или девчонка уходят из реальности, перестают ориентироваться в реальном мире. И ценностный мир, событийный, основные ключевые значимые для них события осуществляются в Интернете, а не здесь. У него там образцы для подражания, там его любят, он герой, а здесь – все плохо, его не любят, двойки-тройки и так далее. Это огромная социальная проблема. Но она возникает тогда, когда соблазны формируются виртуальным миром, а здесь, в реальности не формируются точки притяжения.
Ребенок уходит в виртуал, а с соблазнами он работать не умеет, не научился. Это проблема мировоззренческая, социальная. К сожалению, ученые, социологи стали применять понятие цифровой социализации. Мол, это хорошо, человек осваивает мир виртуально. Ничего он там не осваивает! Это все равно, что вас поучили на виртуальном тренажере водить машину, сказали – все, ты умеешь, а на реальную не пересадили. Это не освоение социальной практики, ведь когда-то надо садиться в реальную машину и ехать.
– Самый простой пример – виртуальное общение. В Сети у тебя может быть миллион друзей, в реальности – никого.
– Да, причем одно дело, когда в жизни люди общаются по скайпу с реальными людьми из разных городов. Другое дело – полный виртуал, когда человек общается с аватаром или цифровым двойником, не с реальным Васькой, который сидит в Москве, а с маской, образом, за которым может скрываться кто угодно. А это уже превращенная форма, которая показывает мировоззренческий переход. И человека нужно возвращать в реальную жизнь.
Хорошие школы создают точки притяжения реального общения, когда там куча кружков, секций, реального общения и это дает молодежи массу эмоций, переживаний. Другое дело – плохая школа, где уроки отвели – и до свидания. Кружков почти нет, общения во время занятий – тоже. Что самое интересное – уроки прошли, они пришли домой, залезли в Интернет и общаются друг с дружкой по Интернету, с теми же одноклассниками. Причем общение у них куда более интересное, чем в школе. Или даже могут сидеть в одном помещении вне занятий и переписываться в мессенджере.
– Что вы как ученый предлагаете для спасения человечества?
– У нас, к сожалению, только исследовательский проект. И, если честно, этими проблемами в принципе занимаются очень мало специалистов.
Мы устраиваем разные так называемые полигоны, то есть практики гуманитарной экспертизы, на базе Университета экономики и управления в Новосибирске. И на базе Лицея 130 проводим модельные занятия защиты умных проектов и делаем им оценку. Например, проводится урок с использованием цифры – смотрим, как ученик ведет себя в этой ситуации. Формируется ли его позиция как мыслящего человека или наоборот, гаджет порабощает его.
С моей точки зрения, единственный выход – помогать детям, молодым людям найти точки притяжения в реальной жизни, точки погружения, событийности. Мы это практикуем в университете и в лицее, работаем вместе с педагогами. Исследование – исследованием, но нужно все это переводить в реальные социальные практики, в школе, вузе, в центрах допобразования. И слава богу, есть люди, которые это понимают. Сложилась реальная конкурентная среда, когда педагоги и психологи вынуждены конкурировать с виртуальной реальностью, и тут важно понимать всю серьезность происходящих процессов.
Елизавета Владова
Фото Петра Подалко
Обратная связь