В свете 105-летия Февральской революции и последующих за ней событий предлагаем беседу с уже известным вам, дорогие читатели, по предыдущим публикациям Владиславом Кокоулиным, доктором исторических наук, автором нескольких книг о революции и Гражданской войне.
– Владислав Геннадьевич, давайте поговорим о своеобразии Гражданской войны в Сибири и о легендарных личностях, участвовавших в ней.
–У нас, если мы говорим о Новониколаевске, за всё время Гражданской войны только дважды был фронт и центр войны. Это 1918 год, когда здесь установилась новая власть и выступили чехословаки, и второй раз в – декабре, когда к городу подошла Красная армия, перешла Обь и взяла Новониколаевск.
– Пусть дважды, но шли настоящие бои?
– Бои были, но не очень большие. Дело в том, что был декабрь, морозы, и к этому времени колчаковская армия уже отступала, организации в частях не было никакой. Но тем не менее, даже эти разбитые остатки сопротивлялись как могли. Колчак, после того как оставил в ноябре Омск, рассматривал наш город в качестве хорошей базы для продолжения борьбы (с севера в Томске стоял корпус генерала Пепеляева, надёжные войска; в Новониколаевске Обь служила естественной преградой – город стоял на высоком берегу, штурмовать его в лоб было невозможно, а с юга мог закрыть Алтай). Колчак, кстати, приезжал сюда и выступал в Городской думе с такими предложениями, но ряд факторов помешал осуществлению его планов.
– На Алтае были партизаны?
– Да, армия Мамонтова, и не только. Несколько крупных партизанских районов объединились и были неподконтрольны белым. Армия Рогова, сибирского анархиста, в 1920-ом году уже выступила против советской власти, но в 1919-ом году, когда Колчак отступал, они прошлись по Кузбассу, по тылам у Колчака очень здорово, погромили колчаковские гарнизоны, всё, что можно, уничтожили.
– Почему Колчак и партизаны не могли договориться между собой?
– Это связано с разными установками. Дело в том, что тот же Рогов или Махно считали себя анархистами, исходили из позиций этого политического направления, как они его понимали. Зачем нам в селе нужна какая-то московская коммунистическая власть? Мы здесь установим свою, будем торговать свободно с городом.
Организация партизанской армии была хорошей до тех пор, пока они защищали свою территорию. Они действовали грамотно, слаженно, в той же армии Мамонтова были свои органы власти, школы, медицина. Хаоса у них не было, но они не хотели подчиняться центральной власти. И Рогов исходил из этих же позиций.
– А что скажете о фигуре Унгерна – наиболее мифической и даже мистической из всех вышеперечисленных? Правда, он гулял в Забайкалье, но расстрелян-то был здесь, в Новониколаевске.
– Биография барона Роберта Николауса Максимилиана фон Унгерн-Штернберга захватывающая. Например, в Монголии его называли Цаган-Бурханом – богом войны, и считали воплощением Махакалы – божества о шести руках, который карает врагов «жёлтой веры».
Барон происходил из старинного прибалтийского рода, отличался личной храбростью и был авантюристом, которому почти всегда везло. Конечно, если бы его убили где-то в боях, про него не ходило бы столько легенд. Он побывал в удивительных переделках. Когда барон и атаман Семёнов разделились, Унгерн отправился брать Ургу (Монголия). Пробрался на коне на китайскую территорию и провёл разведку в одиночку.
А как он, например, взял ту же Ургу? Разводил костры и водил лошадей, заставляя их громко ржать в разных местах, создавая впечатление, что наступает огромная армия. Главное было – деморализовать противника и, действительно, ему это удалось.
Соответственно, монголы его рассматривали как освободителя от китайцев, поэтому и поддерживали. Не случайно, когда он пришёл туда со своей азиатской дивизией, голодной и оборванной, их накормили, обеспечили всем необходимым.
– Но ведь это монголы его большевикам сдали, насколько я помню?
– Да, монголы. После освобождения Урги он получил хороший титул, но не власть. Хотя монгольское правительство, Богдо-гэген ему благоволили. Кстати, при нём Монголия, освободившись от китайского ига, начала развиваться – образование, культура, всё пошло в гору. Но мирная жизнь барону была скучна, и он решил двинуться на освобождение Средней Азии от красных. А отряд красных, войдя в Монголию, по стечению обстоятельств, помог монголам окончательно отбиться от китайцев.
Унгерн же по дороге в Туркестан поссорился со своими сподвижниками. Он пытался заставить монгольский дивизион воевать за его идеи, но не вышло. В результате на него, связанного и брошенного монголами в степи, случайно наткнулся разъезд героя-партизана Щетинкина. Это стало началом конца жизни легендарного барона.
Кстати, о том же Колчаке пытались создавать мифы, но из этого ничего не получилось. Колчак – не та фигура, масштаб не тот, миф о нём не создался ни при его жизни, ни в современной России. А вот Унгерн – да! Очень уж своеобразная личность. Он мечтал полностью восстановить империю Чингисхана. Наказания в его войске были жестокие, средневековые. Например, человека закапывали живьём по голову в песок, и хищные звери её обгладывали. Он даже своих сподвижников наказывал, тех, кто пытался грабить или был коррупционером. Например, у него было доверенное лицо, снабженец. Он и украл-то по тем меркам немного, тем не менее, его поджарили при всех живьём на медленном огне. Но зато в войсках у него был порядок. А потом, видимо, его походы соратникам надоели. Понятно, что сражаться против Красной армии в 1921-ом году уже было гиблым делом – она окрепла, победила, это уже стало всем ясно, кроме него, и – случилось то, что случилось.
Суд прошёл быстро, была телефонограмма Ленина от 26 августа, приговор Унгерну был вынесен ещё до суда. Ленин сообщил, что барона надо публично судить, если выяснится что-то, а это выяснится… В общем, расстрелять. Суд прошёл в саду «Сосновка», место, куда в годы войны эвакуировался химкомбинат, там Фабричная пересекается с Владимировской. Где его похоронили, есть несколько версий. По одной из них, тело тихонько вывезли и закопали в поле, по другой – там же в саду и прикопали. Либо в подвалах НКВД, управление которого находилось недалеко, в особняке купца Маштакова.
Барон Роберт Николаус Максимилиан фон Унгерн-Штернберг в молодости
– Давайте вернёмся к Гражданской войне в нашем городе. Фронт был всего два раза. А что здесь происходило в то время, пока в стране шла Гражданская война?
– Обычная обывательская жизнь. На самом деле, если мы посмотрим на жизнь простых жителей Новониколаевска – они были заняты своими личными проблемами. Продовольственная проблема начала 1918-ого года ушла, как только объявили свободу торговли. Крестьяне начали активно торговать, в июне–июле начался рост цен, причем неконтролируемый, цены менялись буквально каждый день. В результате к 1919-ому году они выросли в разы.
Развивались спекуляция и мошенничество. Например, вытачивали такие катушки, на которые входило поменьше ниток. В чай добавляли битый кирпич, вместо молока продавали известь. Молоко на рынках зимой было за- мороженное, в кружках, и подделать было очень легко. Ткань продавали рулонами, внутрь вставляли доски.
Лето 1918-ого года выдалось очень жарким, 1919-ого – тоже. В городе не было водопровода, только река и водокачки. И мальчишки бегали с грязным ведром и ковшом по всему городу, продавали непонятно откуда взятую воду, кто сколько даст.
Торговля шла полным ходом. Многие товары везли с Дальнего Востока, причем была одна громкая история, о которой нельзя не упомянуть. В 1918-ом году группа приближённых к Думе деятелей, управленческо-административная элита, отправилась в Харбин за товаром. Атаман Семёнов их перехватил в Забайкалье, велел выпороть и товар отобрать. И отправил их обратно в Новониколаевск. Они вернулись, немало не смущаясь, собрали нужную сумму и вновь отправились обратно за товаром. Это было очень выгодно, несмотря на все риски. Человек, который в те времена имел коробку иголок, был миллионером.
Те, кто занимался торговлей, интересовались сводками с фронта, конечно в личных целях. Например, читали, что колчаковская армия наступает в сторону Перми. Хорошо, значит товары надо подтягивать за Екатеринбург. Или, например, Красная армия отступает к Тоболу. Всё, дальше Омска товары не везём. С этих позиций жители Новониколаевска смотрели на всю эту войну.
Более того, народ жаждал не только хлеба, но и зрелищ. Я составил целый список того, что смотрели в это время наши обыватели в театрах и электротеатрах. Например, 1919-ый год, май: комедия «Василий Сакердоныч, господин Фильтикультяпов»; оперетта «Жених и Попугай»; бенефис артистки Литковской в фарсе «Весёлые купальщицы, грешнички» в трёх действиях: мужья удрали, в купальных костюмах, ночные похождения («масса смеха, всё пикантно, только для взрослых» (сообщалось в рекламе)); бенефис артистки Ольшанской и артиста Сафонова в фарсе в двух действиях: «А ну-ка разденьтесь» и «Замени меня в постели». Такие вот примитивные развлечения, плюс цирк, борьба. До обеда обыватели стремились разжиться продовольствием, закупиться, а после – развлекались.
В январе 1919-го года, когда в Новониколаевске праздновали Святки, перепились настолько, что это даже попало в центральную сибирскую прессу.
То есть в годы Гражданской войны стала ощущаться хрупкость бытия, и люди старались насладиться всем, будто в последний день живут. Это привело к тому, что бросили заниматься текущим ремонтом, уборкой мусора с улиц, антисанитария была ужасная. Дощатые тротуары разобрали на дрова и уже не чинили. Лошади вязли в грязи на центральных улицах, а в Закаменскую часть весной извозчики вообще отказывались ездить, это было невозможно. Летом в воздухе стояла пыль, ведь всю зиму навоз с дорог не убирали, просто потихоньку скидывали в сугробы. А летом всё это высохло – и вуаля. Плюс, через город проходило огромное количество беженцев по Транссибирской магистрали. Двигались на восток, из европейской части России, по мере того как колчаковская армия отступала, шли вместе с ней. Население Владивостока в то время, например, увеличилось до миллиона человек. Плюс масса народа из Забайкалья уходила в Харбин. Часть растворялась в деревнях и так далее. А беженцы – это эпидемия, тиф, холера, они и бушевали здесь в 1919-ом году. На улицах Новониколаевска в то время валялось огромное количество трупов. Там, где сейчас стоит часовня, в центре города, их просто складывали штабелями, за зданием. И когда пришли красные, им пришлось в 1920-ом году решительными мерами приводить всё в порядок. Потому что если бы Красная армия не взяла город, население вымерло бы целиком.
– То есть, был пир во время чумы? Народ веселился, смотрел комедии, а вокруг все было усеяно трупами, люди умирали? Хотя бы в братских могилах хоронить не пытались, что ли?
– На это нужны были силы, средства. А они были только у большевиков. Но они взялись за дело решительно и жёстко, всех построили, заставили копать могилы, крематорий запустили, всё засыпали хлорной известью. И буквально за три месяца справились с эпидемией. Полностью убрали все очаги заразы. Тиф тут, конечно, встречался и потом, эпидемии были и в 20-ые годы, но не так массово, такого масштаба они уже не принимали.
Когда красные наступали, здесь от Чулыма стояли вереницы брошенных вагонов. Колчаковская армия отступала, по пути освобождаясь от всего лишнего. В воспоминаниях встречается: едем, стоит целый состав с новыми английскими пушками, в которых замёрзла смазка. Дальше – состав с медикаментами, крупой и прочим. Далее – состав трупов, народ просто вымерз. Если шёл эшелон и в нём умирали люди, их выбрасывали из вагона и ехали дальше. Хоронить не было ни времени, ни ресурсов. Поэтому вся железная дорога была вокруг усеяна трупами. Во время Гражданской войны белых и красных погибло здесь всего около 700 человек, а от тифа – до 8000.
– А почему, на ваш взгляд, всё-таки красные победили в Гражданскую войну? И военачальники у белых были, и ресурсы Антанты, и идеи прекрасные…
– Надо сказать, что к 1920-ому году полупартизанские отряды красных превратились в регулярную армию. Костяк составляли рабочие, политработники, политработа там велась великолепно. Сохранились интересные материалы, их инструкции можно брать и для сегодняшней армии. Тем же красноармейцам давали возможность, например, отправлять небольшие продуктовые посылки из Сибири. И они вкладывали типовое письмо про то, как тут бьют Колчака. Кроме того, в Красную армию перешло много царских военачальников.
Ну и потом, у белых поддержки не было народной. Ведь их лозунг был «восстановим единую и неделимую Россию». А какую Россию? Царскую. «За веру, царя и Отечество». Хотя она и стала в то время уже казаться раем, но, видимо, не для всех. Говорят, что красные всё жестоко подавили. Но нужно вспомнить, что агитация, лозунги у красных были более привлекательными и быстро воплощались в жизнь. Землю крестьянам – пожалуйста, фабрики рабочим – держите. Помещиков выгнали.
Белая армия побеждала до тех пор, пока она была кадровой, офицерской, монолитной. Как только началась мобилизация крестьян, армия стала разваливаться. Крестьянин, придя в Белую армию, увидел тех, кто его совсем недавно угнетал, помещиков, которые от своих барских замашек не отказались.
– В общем, страшно далеки они были от народа.
– Да! И это основная причина их поражения.
Елизавета Садыкова
Обратная связь