В гостиной Дома ученых встретились два писателя Академгородка: Геннадий Прашкевич и Борис Тучин. Поскольку в этом году Геннадий Мартович – юбиляр, то ему и отвечать на вопросы Бориса Иосифовича, подготовившего для читателей «Бумеранга» это интервью.
Б.Т. Мы с тобой знакомы, мягко говоря, не один год. Как будем говорить – на «вы» или на «ты»?
Г.М. Конечно, на «ты».
Б.Т. Итак, ты добился впечатляющих успехов. Всегда очень много работал, продолжаешь интенсивно трудиться и сейчас. Огромное количество созданного в литературе, уровень высочайший. Мировое признание. Общественная деятельность: обучаешь поколения молодых литераторов. Не устаешь?
Г.П. Если бы устал, были б другие разговоры. Мысли о том, как бы приостановиться, перевести дыхание, иногда появляются. Но для этого в природе существуют свои способы: болезни (улыбается). В прошлом году перенес ковид. Лежа под капельницей, вспомнил один давний эпизод. В 70 годы мы с женой возвращались из Болгарии – время холерной эпидемии. В Бресте пришли за билетами. Удивились: нет очереди. Кассир посоветовала: «Покупайте сейчас. Через час объявят карантин, билеты продаваться не будут». Мы послушали совета… Тогда всё обошлось, а теперь – не удалось. Под капельницей пришли мысли о некоей вещи, замешанные на таких воспоминаниях. В итоге, написал повесть «Последний карантин». Вышла в Москве, удостоена престижной премии им. братьев Стругацких… А устал или нет? Тут главное: литература мне пока не надоела, хотя заниматься ею стало ещё труднее. В 91 году в стране произошло мощное обрушение культуры. Людям сказали: вы свободны. А люди не готовы к полной свободе, они даже не всегда знают, что это такое. Перестала существовать книгоиздательская сеть, закрылись многие издательства, журналы, фактически исчез Союз писателей, саму профессию писателя как бы упразднили...
Б.Т. Ты говоришь о нашей стране. Не есть ли это мировой процесс?
Г.П. Думаю, да. Просто мы вошли в означенный процесс с опозданием. Зачем союзы? Какие союзы? Писатель – профессия индивидуальная. Способен написать бестселлер, получить за это деньги – ты писатель (в новом понимании). Мне повезло: ещё в школьные годы любил читать, читал много. Были у меня три мечты: написать книжку, такую, примерно, как «Машина времени» Герберта Уэллса, заниматься наукой (но какая наука в маленьком городе, без каких-либо условий для этого?) и, наконец, мечта почти идиотическая (по тем временам): увидеть мир, побывать в самых разных странах.
Б.Т. Но всё осуществилось самым лучшим образом?
Г.П. Будем считать, что да. Три знаменитых человека ответили на мои наивные школьные письма: Иван Ефремов (палеонтолог), Николай Плавильщиков (энтомолог) и Дмитрий Щербаков (геохимик). А я был уверен, ни один не ответит, мало ли что приходит в головы провинциальным школьникам, а они, эти знаменитые люди, по-настоящему известны, заняты. Но ответили мне все! Присылали книги, отвечали на вопросы, Иван Антонович прислал некую сумму, которую я с друзьями потратил на палеонтологические раскопки под Мариинском. А потом побывал в настоящей экспедиции – Очёрской, на Урале… Жизнь складывалась (улыбается). Конечно, подобное развитие событий – процесс непростой. Но человек ведь создан по подобию некоего высшего существа (улыбается), это ко многому нас обязывает.
Б.Т. Фантастика у тебя излюбленный жанр. В ней есть философское начало, что привлекает. Но ты ведь отдаешь должное и поэзии?
Г.П. Считать меня исключительно фантастом, конечно, неправильно. У меня достаточно прозы реалистичной, даже документальной. А что касается фантастики… Научная фантастика (в классическом понимании) нынче вытеснена множеством достаточно плоских (антинаучных) поделок. Борьба добра и зла, гордо возвещают авторы, и рисуют картины, не имеющие никакого отношения к нашей жизни. Я не раз говорил коллегам: взгляните на грандиозные просторы нашего Севера – со своим населением, со своей мифологией, великой сказочностью. Но нет, родные края мало кого привлекают. Чем дальше, тем интереснее. Пришлось (улыбается) самому окунуться в родной северный мир. Почти двадцать лет отдал работе над романом «Секретный дьяк». Двадцать лет! По нынешним временам звучит нереально, правда? Зато книга живет, переиздается, читается. А с нею и такие книги как «Сендушные сказки», «Носорукий», «Пес Господень».
Б.Т. Писательская судьба не всегда складывается гладко…
Г.П. Да, советская цензура не спускала с меня глаз, запрещались мои книги, иногда годами не печатался. Ну и что? Нельзя писать прозу, займусь переводами. Выпустил антологию болгарской поэзии (в своих переводах, конечно), перевел роман знаменитого Бруно Травена «Корабль мертвых», многие стихи Десанки Максимович, польских поэтов. Не случайно при вступлении в Союз писателей СССР слышал недовольные голоса: Прашкевич занимается прозой, поэзией, переводами, он ещё, наверное, не определился с выбором. А я определился с выбором ещё в школьные годы.
Б.Т. О твоём участии в серии ЖЗЛ? По моему счёту, выпущено уже не меньше пяти книг.
Г.П. Восемь. Это биографии (некоторые написаны в соавторстве) Герберта Уэллса, Жюля Верна, Рея Брэдбери, Станислава Лема, Джона Р. Толкина, братьев Стругацких, даже биографию Стивена Джобса и Бенито Муссолини написал. Некоторые не раз переизданы. Трудная, но увлекательная работа. Разбирая свой архив (прислушиваюсь к звонкам сверху), отобрал самые интересные письма. От Ефремова, Катаева, Ким Цын Сона, Десанки Максимович, братьев Стругацких, Плавильщикова, Виктора Астафьева, Бориса Штерна, Кира Булычева, Сергея Снегова, Леонида Платова, эволюциониста Иорданского, от многих других. Надеюсь, скоро в Москве выйдет книга писем. Главная фигура там не я (всего лишь адресат), а те, кто, собственно, составлял (так уж повезло) мой дружеский круг.
Б.Т. Ты известен в литературных кругах как наставник молодёжи (семинары в Дубултах, Томске, Новосибирске)…
Г.П. Люблю интересных, ищущих людей. Уже двенадцать лет с удовольствием веду семинар в нашей областной научной библиотеке. Пропустил только три или четыре занятия (по болезни). Приходят на занятия те, кто не мыслит себя вне писательства; те, кому есть уже что сказать. Я подсказываю: пишите, как думаете, говорите, как чувствуете, к чёрту внутреннего цензора, человеку на всё хватит сил, если дело нравится. Так что, всем удачи!
Обратная связь