Евгения Лукина, волонтер из филиала «Тыл – фронту. Кольцово» движения «Золотые руки Ангела» уже ездила в Белгородский военный госпиталь. В начале февраля она брала отпуск, чтобы ухаживать за ранеными бойцами. И вот очередная поездка – и дневниковые записи Жени, которые она сама называет отчетом...
День первый (воскресенье)
Мы с моей подругой Ксюшей прибыли поездом в 6 утра в славный город Белгород.
Уже родная Люда-волонтер встретила нас на машине и по-хозяйски заявила, что едем к ней домой пить кофе и завтракать, отказаться было нельзя.
Пока мы завтракали, Люда рассказывала про госпиталь, что там изменилось, про свои подопечные бригады, которым она помогает, как они тут живут под ежедневный гул военных действий, ставший уже для них привычным, как дети будут переходить с удаленки в школу. Но учеба будет в 4-5 смен, и только на первом этаже, чтобы можно было укрыться в подготовленном подвале, если что.
К 8:00 мы едем в госпиталь, заходим через КПП, оформляемся, знакомимся с правилами госпиталя, подписываем согласие. Пока оформляемся, периодически слышим гул и хлопки. На вопрос «что это?» волонтер Юра лениво отмахнулся: «Не обращайте внимания, наверное, сбили что-то или от нас что-то полетело». Ну, мы потом и не обращали внимания…
Оформились, идем в волонтерскую.
С февраля тут много что изменилось, раньше в волонтёрской хранились собранные людьми вещи для ребят – можно было спуститься и взять то, что есть, в основном это были одежда, обувь, полотенца.
А сейчас масштабы уже другие.
Ежедневно с утра до поздней ночи на складе дежурят волонтеры. Раненые ребята приходят сами, и им выдают все необходимое: одежду для переодевания, средства гигиены, наушники, кусачки для ногтей, очки, кнопочные телефоны, симки, вкусняшки, сигареты и прочее. Лежачим раненым волонтеры разносят сами.
Отмечу, всё, что есть в волонтерской, собрано на средства обычных людей. Множество групп ведут сборы средств для закупки необходимых предметов для ребят и привозят в госпиталь. Различные организации закупают и привозят воду, влажные салфетки, одноразовые пеленки и т. д.
Каждый вечер приходят девчонки и готовят бутерброды, нарезают домашние овощи. Это перекус для только поступивших в госпиталь раненых ребят. Всё это хранится на подносах в большом холодильнике, запас делается на сутки. И когда ребята поступают в госпиталь и ждут оформления, они всегда могут перекусить, попить чай/кофе с вкусняшками.
Ежедневно приходят команды волонтеров, работы всегда очень много.
Мы переоделись и нас отправили мыть палаты на 3-й этаж. Духота стоит невероятная, через 10 минут мы уже взмокли.
Захожу, вижу своих (персонал), кто был в феврале, поздоровались, обнялись.
Часть этажа занимали Z-отряды (бывшие заключенные), ведут себя вполне вежливо, по некоторым и вообще не скажешь, что ребята были в местах заключения…
Этаж забит ранеными, кровати стоят в проходах. Много кто с осколочными ранениями и без конечностей.
Мальчишка 22 года, Артем – отрыв конечности чуть ниже колена, очень активный парень, в госпитале неудачно вставал с кровати и упал – открытый перелом правой руки.
Лежит в смятой постели, всё в семечках, видно, что не в себе, все время резкая смена настроения, то веселится, то чуть не плачет, среди своих кличка «Кипиш».
– Артем, ты как сюда попал?
– А, граната в окоп прилетела – я ее взял и отопнул, у меня часть ноги в воздух взлетела.
– Блин, ну зачем ты так?
– Рефлекс какой-то сработал, зато пацанов спас.
Убрали у него мусор и поменяли постель, радовался, как ребенок. Хотя он и так ребенок, взгляд совсем еще детский.
Моем пол, выполняем разные просьбы.
Много благодарят, поможешь постель поменять, чаю/кофе нальешь, принесешь лежачему в палату – тебе кучу благодарностей в карму, здоровья семье и еще шоколадом одаривают. Сначала отказывалась, но потом поняла, что ребятам важно, чтобы их благодарность приняли.
Захожу в палату – мужчина сидит, глаза кровью залитые, голова перевязана. Сильная контузия и осколки в легком, лежать не может, дышать тяжело. Несколько дней сидит, спит урывками.
Обложили подушками со всех сторон, чтобы хоть как-то мог опереться и поспать, но сложно, мимо прохожу, иногда спит урывками и голова висит вперед, долго так не поспишь, очень измучен.
Идем дальше. Мужчина лежит под капельницей – красивый, лохматый и очень слабенький.
Ранение в голову, контузия – всё кружится перед глазами.
– Девушка… а где я?
– В Белгороде, в госпитале.
– Аааа, я в лесу долго так был, потом ранило, лежал там – я не ел ничего 3-4 дня.
– Покормить?
– Ой, а можете?
Присаживаюсь рядом, кормлю из ложки – он ест и счастливо стонет:
– Ой, как же вкусно – котлетка...
– Хлеб будешь?
– Дааа, и побольше, – жует и стонет от удовольствия, измученный, худющий, а у меня ком в горле…сижу сглатываю слезы.
– А сладенькое есть?
– Да, полно, – улыбаюсь, – сейчас принесу. Тебе чай или кофе?
– Ага, чай, и сахара побольше, пожалуйста, так сладкого хочется.
Пошла чай навела, положила домашнюю шарлотку, пряники, печенье. Прихожу, а у моего подопечного уже и силы появились, попросил помочь сесть в кровати – чай уже сам пил и ел одной рукой. Выхожу из палаты, слеза скупая всё же пробилась.
Только выхожу, в проходе парень сидит на кровати и просит выкинуть форму в пакете:
– Выкиньте, пожалуйста, она трупом пахнет, я товарища тащил на себе, но не донес, не могу ее больше носить.
День 2-й (понедельник)
Работаем на втором и третьем этажах, на второй времени тратим больше – там больше тяжелых, им внимание нужно.
– Девушка, у меня руки перебиты и очень грязные, в крови и украинской земле. (Она там хорошая, плодородная, не зря ее немцы вывозили во времена Великой Отечественной.) Можете помочь отмыть, мне так стыдно к врачу на перевязку с такими руками ходить.
Левая рука загипсована прямо к телу, и без гипса только кисть. Вторая рука вся в гипсе, только часть кисти свободна, и та изрезана осколками.
Принесла тазик с теплой мыльной водой, и губкой когда отмывала – боялась больно сделать, но боец меня бодрил:
– Женя, не бойтесь, я рук-то почти не чувствую, – тяжело вздохнул. – Вы так нам помогаете… А я вас от работы отвлекаю, наверное.
– Так я тут за этим и есть.
Мужчине на вид лет 50, больше молчит, взгляд щемящий такой, он сидит, в одну точку все время смотрит, иногда рассказывает, как они там… и как там непросто:
– Я пленных брал, трясутся как суслики. Я бы их не брал, за то, что они с нашими пацанами творят. Но я не хочу как они быть, Бог им судья.
Дальше молчим…
Отмывали около часа… подстригли ногти – все идеально чистенько.
Работаем дальше…
В госпитале духота – дефицит шорт, сходили в магазин, купили 13 штук – разошлись за 30 минут, заодно прикупили сигарет, щипчиков для ногтей, зарядок и наушников – то, чего всегда не хватает и улетает за 1 день.
День 3-й (вторник)
Сегодня волонтеров немного и весь день ротация, новых раненых привозят. Тех, кого стабилизировали, – увозят, и так весь день.
Меняем постели, натренировались так, что приводим в порядок постель за 1-2 минуты.
Один боец ждет, когда я ему перестелю постель, и улыбается:
– Девушка вы как балерина вокруг кровати летаете и так быстро застилаете, что у меня все в глазах мелькает...
Пока бегаешь от палаты к палате, иногда кричат тяжелые:
– Кто-нибудь подойдите, пожалуйста.
Как правило, что-то срочное, и как правило, больно, просят поставить обезболивающее. Бежишь искать медсестру, которая тоже где-то носится. Надо отдать должное, девчонки реагируют быстро, хоть и уставшие, идут ставят укол.
На перевязках ребята часто кричат, больно…
Глядя на тяжелых ребят, задаешься вопросом, что за волшебники эти врачи и как они их вообще умудрились собрать....
К сыну двадцати двух лет приехали родители, у парня нет обеих ног выше колен, мама зашла к нему и маму вынесли – отпаиваем маму.
– Со мной такое впервые, я ни разу не падала в обморок, а тут я просто подошла к нему, увидела и... ноги ватные стали.
У нее нет слез, она сидит в полной растерянности:
– Как он без ног-то будет, ему только 22 года.
Застилаю постели только что поступившим бойцам:
– Ой, девушка, какие же простыни красивые, такие чистые, гладенькие. А можно и мне такую, я так соскучился по таким простыням.
В итоге поменяла всей палате, постелила всем с розочками и лепесточками. Столько счастья в глазах...
Мужчина парализован, осколки в позвоночнике, борода колется, чешется – так хочется побриться. Что делать, пошла купила триммер для стрижки бороды – буду учиться стричь.
Пока покупала, заряжала – мужчину эвакуировали, эх, не успела.
Но триммер пригодился потом… шесть бритых и счастливых голов плюс двух подстригла уже машинкой с насадками (выдали волонтеры) – это история о том, как я стала парикмахером.
Отработали с 8 до 20, сегодня без обеда, не успели.
День 4-й (среда)
Парень попросил купить сигареты и наушники, купила. Он потом бегал на костылях по этажам, искал меня, чтобы деньги отдать.
– Вы же поймите, мне так неудобно брать это бесплатно, возьмите деньги, я хочу вас отблагодарить.
Сует мне сумму раз в 5 больше стоимости купленного:
– Девушка, купите и себе что-нибудь!
– Нет, дорогой, я купила тебе всё это на деньги благодарных тебе людей. Пожалуйста, прими эту благодарность. И знаешь, нам тоже неудобно: вы там, а мы тут…
Стоял хлопал глазами, потом заулыбался, сильно благодарил и говорил, что ему всё же неловко.
А еще в этот день мы Веру встретили, ее за километр видно – она словно излучает благодать и свет вокруг себя.
Вера – волонтер из села Валуйки (приграничная зона), кормила наших бойцов в Валуйках, делала это ежедневно, там Веру все военные знали. Но потом ей пришлось уехать, стало слишком опасно из-за обстрелов. Сейчас Вера живет в Белгороде у дочери, зять на войне.
Вера ходит в госпиталь и кормит ребят домашней едой, приносит домашние овощи – делает свежие салаты, приносит подносы с домашней выпечкой, ооочень вкусной.
– Девочки, милые мои, ну дайте же я вас покормлю, ну вы же не ели ничего, наверное – забегались совсем.
– Вера, мы чуть позже придем.
И пришли… Очень захотелось посидеть с таким человеком рядом, подержать ее за руку и обнять за всех… Душа у Веры невероятная, сколько тепла и заботы в глазах.
Сделала с Верой фото на память.
Потом было временное затишье, и в этот момент мы познакомились с волонтером Любой – женщина лет 60.
– Девчонки, а вы хорошие – мне сразу понравились, пойдемте чаю выпьем.
Сидим, разговорились, у Любы своя история... Сыну 36 лет, мобилизовали осенью 2022 года и уже 8 месяцев он числится как пропавший без вести.
Люба смотрит в одну точку красивыми голубыми глазами и тихим уставшим голосом говорит:
– Ой, девчонки, я сначала выла, выла днями и ночами, а что толку, вот хожу сюда за ребятами ухаживаю, мне так легче как-то, ну и вдруг я сына тут найду.
Потом я слышала, как Люба, ухаживая за ребятами, спрашивала, откуда они, с какого батальона, спрашивала про сына…
Пока сидели чай пили, зашел парень, что-то говорит, речь неясная, голова перевязана, очень худой – потом поняли: интернет нужен, домой позвонить.
Спрашиваем:
– Тебе сколько лет?
– Двадцать.
На вид лет 30. Потом стали понемногу разбирать, что он говорит.
– Да мы с пацанами сидели в окружении около двух недель, думали, нам хана, но каким-то чудом выбрались, мы долго ничего не ели и не пили.
Психика не у всех выдерживает, особенно у молодых ребят…их было достаточно в госпитале, и их сразу видно.
День 5-й (четверг)
Сегодня безумный день и эвакуации длиною в весь день, тронулись все от персонала до волонтеров.
Постовая сестра бурчит:
– Куда вы их везете? У меня мест нет, тяжелых я далеко не положу, они рядом с постом должны быть.
Но как-то удается всех пристроить.
По-моему, мы перестелили кровати во всем госпитале. В коротких перерывах бегали к нашим тяжелым – переодеть, покормить, налить воды, чаю, и – стелили, стелили....
Идет мужчина на костыле – рука и нога перебиты, но движимый. Мужик – работяга, крепкий такой.
– Девушка, хочу в душ, а раны нельзя мочить, что можно делать?
– А давайте стрейч-пленкой раны замотаем, я вам помогу.
– Ой, спасибо вам большое.
Пока заматывала пищевой пленкой руки-ноги, рассказывал о себе:
– Я же дед уже, у меня 7 внуков!
Я чуть не упала:
– А так и не скажешь!
– Я сам пошел добровольцем, сын хотел – я жестко запретил, у него 4 детей, как жена без него. Нет, я сам пойду, за всех нас! Жена сейчас в панике из-за моего ранения, а я ей – ты чего, тебе фото пацанов без рук и ног скинуть??? Я вообще в порядке. Сейчас подлечусь и обратно к своим мужикам!
Про наших тяжелых.
Семен – наш красавчик, лет 25–27, любитель поговорить и пошутить, копчик разнесен осколками, ноги собраны и в гипсе. Мы постоянно его двигали, перестилали постель, так как все кровоточило, ему было очень неудобно лежать, всё болело, ноги распухли. Перевязки занимали часа по полтора, кричал от боли из перевязочной.
– Жень, мне так неудобно…помоги трусы надеть.
– Сём, ну ты чего, брось ты уже свои «неудобно». Сейчас найдем тебе самые красивые.
Хохочет:
– Ой, я буду лежать весь такой красивый!
Никита – 19 лет, ранение сзади, задеты внутренние органы, торчит 3 трубки из носа и 5 из брюшной полости, из каждой трубки вытекают жидкости всех цветов радуги, ходим каждые пару часов сливаем. Никита очень слабый и худющий, есть еще нельзя, смешиваем сок с водой – нужно много пить. На второй день стал вставать – врач сказал надо, когда вставал, мы его обмывали, перестилали чистую постель, обкладывали валиками – чтоб удобно было лежать.
– Мне так стыдно, что я сам не могу… Знаете, я вас всю жизнь помнить буду.
– И мы тебя, Никит.
День 6-й (пятница)
Мужчина лет пятидесяти пяти, очень голубые глаза, словно небо. А сам словно из стали, чувствуется его внутренний стержень.
Не ел много дней, желудок ничего не принимает, всё обратно выходит – обмывали его, отпаивали водой.
– Я же за сыном пошел, но мы в разных батальонах оказались… Я с ним четыре месяца уже связаться не могу. Богу молюсь каждый день, только бы жив был. Меня ранило, и я в лесу долго лежал. Забрать не могли сразу, молился Богу за сына, попрощался уже со всеми… но меня вытащили.
Решила передохнуть – подъехал парень на коляске с перебитой ногой, он тут дня три, мы уже познакомились и периодически обменивались шутками.
– Знаешь, Жень, я не смогу вернуться опять туда, морально не смогу… Я столько видел. Мы на растяжку напоролись, когда в штурм пошли. У троих ноги на сухожилиях висели. У меня тоже ногу разнесло – болталась, но не как у них. Мы лежали втроем раненые в лесу, нас не могли вытащить. Птичка над нами кружила, постоянные прилеты. Пока лежали, ребята скончались, я остался один. Уже у Бога за всё прощения попросил и попрощался со всеми... А потом я палку увидел и решил, что попробую сам, зажал ее в зубах и пополз к пацанам. Пока полз, у меня такая адская боль была в ноге, аж искры из глаз сыпались. Я так зубами эту палку прихватил, у меня полрта зубов просто высыпалось. Но я дополз… И вот я тут, с тобой болтаю, не, я больше не вернусь туда, я не смогу.
Рассказывает, а сам крутит коляску вперед-назад и бровь щипает.
После обеда поспокойнее, и мы максимально окутали заботой наших тяжелых мальчишек – они чистые, им тепло и удобно.
Вечер, пошли спать.
День 7-й (суббота)
Последний день нашего пребывания в госпитале.
Работы с утра невпроворот, мы даже не успели пообедать. Удалось ближе к вечеру сбегать в магазин – чтобы на оставшиеся собранные добрыми людьми деньги купить самые нужные вещи для ребят. Закупились по максимуму – наушники, блоки для зарядки, шорты, кусачки для ногтей, сигареты. И кстати, еще закупили 70 пар сланцев, которые всегда «улетают».
Сегодня к нам поступил Лешка – русский богатырь, большой сильный и добрый, у Лешки кисть оторвало, и осколки в теле – моча с кровью в пакет выходит. Он лежит и плачет:
– Девчонки, у меня две дочки и жена, как я им скажу, что у меня руки нет?
– Леш, ты чего, да ты же бриллиант – она гордится тобой будет. Леш, надо звонить родным.
– Я не могу.
А потом оказалось, у Лешки нашего день рожденья в этот день. Ему 35 лет исполнилось. Девчонки-волонтеры собрали ему кое-какие подарочки, нашли кнопочный телефон, вставили симку, и мы пошли его поздравлять.
Пока поздравляли, наш герой вытирал скупые мужские слезы и говорил:
– Как же мне приятно.
Вручили ему телефон с симкой:
– Леш, всё – давай, звони семье!
И он решился. Жена твердо обозначила, что прямо сейчас выезжает к нему в Белгород и в 8 утра будет у него.
– Леш, ну вот видишь, какая у тебя любящая жена, сразу к тебе сорвалась.
Лешку уже отпустило, и он смеется:
– Ой, я ж еще от мамки получу по полной.
Стригла парня. Ему сорок два года, он с Памира, Исмат. Живет в Москве, бывший офицер.
– Когда всё началось, мы с сослуживцами списались и решили идти добровольцами. СССР столько хорошего сделал для моей страны, я не смог остаться в стороне, видя, что творят эти...
Исмат – мужчина с глазами ребенка, чистыми и искренними, очень грамотная речь и легкий акцент.
– Женя, меня еще никто так красиво не стриг. Я так вам благодарен, Женя.
Сегодня, пожалуй, самый сложный день для меня. Вечер приближается и приходит осознание, что мы уезжаем.
Безусловно, мы очень устали и соскучились по дому. Но нам жаль расставаться с нашей командой медиков и волонтеров, мы тут срослись как единый организм и понимаем друг друга без слов. Тут так все по-настоящему...
Сложно оставить наших тяжелых, все время думаешь: «А как они без нас? А кто им чай принесет и сок с водой смешает? Кто с ними посидит, поговорит и за руку подержит?»
Конечно, белгородские девчонки-волонтеры большие молодцы, они на регулярной основе приходят в госпиталь и максимально уделяют внимание ребятам, создают чистоту, греют своими добрыми сердцами, но все-таки… как они без нас?
Вечером самое сложное, обойти и со всеми попрощаться.
Иду к Семе:
– Жень, мы никогда больше не увидимся, да?
– Скорее всего так, Сем. Но ты знаешь, иногда земля такая круглая, кто знает?
– Жень, я тебя не забуду никогда, и я тебе желаю, чтобы у тебя всё, всё было, что ты хочешь.
– Сем, да у меня всё есть, правда, – улыбаюсь. – Давайте вы лучше выздоравливайте и пусть всёпоскорее закончится.
У Никиты прогресс: трубки из носа вытащили, начал сам переворачиваться, врач сказал вставать и немного приседать, присел пару раз – устал. Мы заодно опять Никиту обтерли быстро и уложили спать чистого.
Прощались, искренне, трогательно.
– Девчонки, храни вас Бог, как бы мы без вас, вы простите нас, что мы вот в таком виде перед вами...
– Ребята, это вас храни Бог, вы еще такие молодые, и сколько пришлось увидеть, пережить.
И ребята уже не те, что в феврале, они другие…
Попрощались с девчонками-волонтерами, обнимались, фотографировались.
Танюшка, наш Кипиш – приехала с Сургута на 2 недели помогать ребятам, как же мы сдружились с ней, мы познакомились в 1-й же день, и она сразу стала 100 % своя, общаемся до сих пор.
Сели в поезд.
В госпитале ты на адреналине и сфокусирован на задачах – приходишь домой поспать, нет времени осознать и переварить происходящее.
А теперь ты лежишь смотришь в потолок, в поезде, и к тебе возвращается вся неделя, глаза... судьбы... рассказы. Как будто кино смотришь и всё, что было, как будто не с тобой.
А еще ты думаешь о том, как они без тебя сейчас.
А как они вообще потом… Ребятам нужно принять себя новыми, и это непростая задача. Перед ними откроется новый, другой путь, как они по нему пойдут?
А Люба... Она так и будет жить со своей болью и мыслями о сыне…
Эпилог
Я пробыла всего неделю в госпитале и через меня прошло столько разных судеб, историй. И это всего неделя, а сколько их вообще за весь этот период... Приезжаю домой, как будто из космоса или в космос – не понимаю еще. Пока сложно принять эту беззаботную реальность, но это пройдет, я уже знаю, потом начинаешь привыкать, но не мириться.
Конечно, не все истории я указала в этом отчете. Есть более тяжелые, я не стала их тут писать. Важно осознавать, что сейчас в лесу умирает много ребят, они молятся Богу, прощаются с родными, и не каждый выберется оттуда. И важно понимать, что наша помощь, которую мы с вами оказываем, – она крайне важна. И пусть это будет самая малость – но мы же помним, что капельки превращаются в океан, и этот океан, в нашем случае, спасает жизни!
Хочу выразить огромную благодарность:
Мэру Кольцово – Николаю Григорьевичу Красникову за помощь в приобретении билетов в Белгород из фонда «Мой Наукоград». И всем людям (группы «Тыл – фронту. Кольцово», «Помощь госпиталям из Сибири»), которые приняли участие в сборе средств для покупки необходимого для наших раненых бойцов.
Большая благодарность руководству госпиталя за теплый прием и предоставленную возможность помогать бойцам.
Евгения Лукина, август 2023 года
Обратная связь