Фото: на открытии выставки поэт Андрей Жданов и художник-керамист Валерий Кузнецов с Евгенией Шадриной-Шестаковой.
В Доме учёных проходит выставка картин Евгении Шадриной-Шестаковой «Местное время». В день открытия мы встретились с Евгенией, и она провела для «Бумеранга» авторскую экскурсию. Беседовать с талантливой художницей оказалось так же интересно и познавательно, как и рассматривать, изучать её картины.
– Евгения, вы сами занимались экспозицией этой выставки. Почему картины расположены именно таким образом?
– Любая выставка зависит от пространства, в котором она находится. Выставочное пространство в Малом зале Дома учёных особенное – с большим количеством дверей и отсутствием одной стены, которую заменяют окна. А ещё картинная галерея здесь состоит из двух залов. Поэтому и выставка напоминает сложносочинённое предложение, которое должно рассказать зрителю не только о каждой отдельно взятой картине, но и о замысле автора в целом.
– На афише и на стене против двери висит картина, которая не является вашей главной работой, но она стала лицом выставки под названием «Местное время».
– Картина называется «Художник в городе». Это целая серия, она не закончена, я буду заниматься ею ещё. К счастью, некоторые работы из этой серии уже нашли свои дома, и я не смогла всю её здесь собрать. Может быть, когда-то я сделаю проект полностью посвящённый этой теме – художника в городе. Родилась идея и желание поразмышлять на эту тему в Екатеринбурге. Была весна, я оказалась в центре города. Там прекрасная архитектура, но из-за последних двух «ковидных» лет многие заведения – ресторанчики, магазинчики – закрылись. И по каменным зданиям, по старым дверям и окнам, по деревянным рамам, ставням, по зеркальным поверхностям... поползли граффити, подписи, которые называются тегами. Зеркальное остекление одного из домов и явилось причиной этого холста. Я увидела себя в зеркале среди этих надписей. Обычно мы видим граффити, теги, как что-то от себя отдалённое. А здесь я как натура и я как автор...
– Изуродованные такими надписями дома вряд ли вызывают у людей положительные эмоции. Может, не стоило на этом акцентировать внимание?
– Я не согласна с вами. Город на самом деле покрывается очень живой такой штукой. Это не плохо и не хорошо. Это жизнь. Это как плесень, как лишайник, который окутывает орнаментом поверхность дерева, камня. И это какая-то очень важная часть нашей жизни. Эти люди 12-15 лет, которые оставляют надписи, они что-то хотят нам сказать.
– Сейчас вашей дочери 10 лет. Картина «Художник в городе» не является ли попыткой приобщиться к подростковый культуре?
– Моему старшему сыну 25 лет, так что я это всё уже проходила. Вписаться в чужое время не получается, но быть удивлённым зрителем... Для меня, как человека с визуальным восприятием мира, теги очень важны и интересны. Вселенная искусства – это свободная зона. Так что изображать можно всё, что угодно.
– Любая тема, за которую вы берётесь, потом перерастает в цикл, и вы возвращаетесь к этому снова и снова.
– В этом смысле я не особенный автор и не особенный человек. По сути каждый из нас по жизни тянет определённое количество тем, которые мы начали выращивать в себе лет в 14-15, когда у нас уже созрели какие-то вопросы, которые мы задаём миру и на которые ищем ответы. Просто в творчестве художников, композиторов, театральных деятелей это более наглядно. В принципе всё искусство – это всего лишь три темы: жизнь, смерть и любовь. Это всё, о чём мы друг другу рассказываем. Но у каждого эти три большие темы свой какой-то оттенок приобретают. Есть несколько тем-оттенков, которые проходят сквозь меня… Они не могут надоесть поскольку на них нет ответа. Например, для меня важна тема времени. Не в растянутом, как в спектакле или на видео варианте, а как понятие масштабное, но визуально зафиксированное. Как может работать время? Как автор может работать во времени и как зритель через произведение может это время ощущать?
– О том, как со временем меняется манера художественного письма… Раньше художники были более узнаваемыми. Смотрю на картину и точно могу сказать – это Рубенс, а это Дали. Современное искусство допускает разноголосицу стилей даже внутри одной творческой мастерской. Вот если бы я не знала, что ваша выставка – это выставка одного человека, я бы подумала, что здесь присутствует по меньшей мере три художника. Разная авторская техника, разное исполнение. Вы не боитесь, что вас таким образом просто не будут узнавать?
– Ну, во-первых, я вообще ничего не боюсь, потому что это никакого смысла не имеет. Во-вторых, вы называете имена конкретных художников, потому что они зафиксированы определённом штампом в истории. Если бы вы увидели работу Дали другого периода, вы бы его не узнали, поверьте. А сейчас мы с вами находимся как раз в местном времени, в той точке, в которой всё есть так, как оно есть. Насильственно сужать рамки своего творческого процесса – это очень глупо. В начале работы у меня нет ответа, какой холст получится на выходе. Я эту головоломку складываю, на визуальном языке вывожу. И на самом деле я «узнаваемость» в вашем понимании, как автор, скорее бы даже искореняла. В профессиональном художественном языке есть термин – «сесть на приём». Он появился в начале XX века, когда художников подхватил рынок: поскольку тебя узнают, то и покупают. Да, узнаваемую вещь легче продать, но я нахожусь вне арт-рынка, у меня полная свобода в этом смысле. Заниматься самобрендированием, если честно, некогда. Всё, что у меня есть в отношении времени (исключая семью, что является первичным), идёт только на процесс рисования и осмысление. Тут надо выбирать: либо ты рисуешь либо продаёшь.
На выставке побывала Татьяна Лагутина
Обратная связь