Судьба дарила встречи нам не раз (и не два, уточню сразу). Александр Городницкий был частым гостем в Доме учёных Академгородка.
Наши невстречи с учёным, бардом и писателем, продолжаются с 2019 года, когда вообще многое было отложено и перенесено. Но есть книги, обращение к которым в очередной раз дарит нам встречи с историями, песнями, в которых, казалось бы, знаешь каждую строчку, но на то и Мастер, чтобы удивлять читателей и слушателей.
Популярность Городницкого в Академгородке трудно объяснить только тем, что он известный учёный, и что специальность его – геофизика, тектоника литосферных плит. У нас трудно этим кого-то удивить, ведь среди специалистов есть и те, кто сочиняет стихи и песни, и про геомагнитные поля, как и про литосферные плиты, знает немало. Возможно, и ему в Городке комфортно бывать, поскольку здесь аудитория, выросшая на его песнях, часто и не помнящая, кто же автор бессмертных строк «Всё перекаты, да перекаты, послать бы их по адресу…». Здесь многие прошли и дальними походами, рискованными экспедициями по неизведанным местам (и это не фигура речи), экзотическими геотегами у нас мало кого можно удивить. А то, что Сибирью он был обогрет после блокады Ленинграда, детством в Омске во время войны – не могло не оставить в нём чувства сопричастности к Сибири, осознавать себя отчасти сибиряком. Во многом это возвращение к истокам, как части жизни. Ведь именно в Омске его мама освоила профессию корректора, а после и технического редактора в Гидрогеографии, редактируя морские лоции, штурманские таблицы и наставления для мореплавателей. «Вспоминаю, что уже через десятки лет, во время долгих плаваний на «Крузенштерне» и других гидрографических судах, открывая по ночам на вахте в штурманской рубке увесистые тома морских лоций, в выходных данных я не без гордости читал: «Технический редактор Р.М.Городницкая». («И жить ещё надежде…») Возможно, поэтому мама никогда не беспокоилась за сына в его многомесячных экспедициях в Арктику и дальние моря.
В своих книгах Городницкий много пишет и о детстве, и о работе, о встречах, часто в таких местах, куда по доброй воле мало кого можно заманить. Вспоминает о том, что людей в трудных ситуациях, на тяжёлых работах, после дальних переходов, всегда объединяет песня. Сила слова, положенная часто на нехитрую мелодию, помогает вибрациям души войти в унисон с природой, расправить плечи и быть готовым к завтрашней ранней вахте, следующему переходу в тайге, к опасному погружению. «К одному поющему понемногу неторопливо присоединялись другие. Каждый пел не для других, а как бы только для себя, неспешно вдумываясь в поющиеся слова. Незримая общность того, о чём говорилось в песне, объединяла поющих, и возникало подобие разговора и того странного точного взаимопонимания, которого я не встречал в других местах. Так я впервые понял, что песня может быть средством общения». («Атланты держат небо. Воспоминания островитянина»)
Так, у костров и в корабельных кают-компаниях, постепенно рождались песни, ставшие культовыми для многих, или «народными» для тех, кто не знает авторства. «Снег, снег, снег, снег тихо на тундру ложится, по берегам замерзающих рек – снег, снег, снег», – с детства знала эту песню, не подозревая, что смогу не только увидеть автора когда-нибудь, но и буду писать о нём, о его жизни и книгах. Александр Моисеевич давно принял мысль, что главное не в том, чтобы помнили автора песни. «Прошу другого у грядущих дней, иная мне нужна господня милость, – чтобы одна из песен сохранилась, став общей, безымянной, не моей. Чтобы в глухой таёжной стороне, у дымного костра или под крышей, её бы пели, голос мой не слыша, и ничего не зная обо мне». А мы будем надеяться на новые встречи, новые книги, новые истории.
Наталья Трегуб, зав. библиотекой ДУ
Обратная связь