«Бумеранг» уже знакомил читателей с Александром Поповым, мастером-резчиком из Старого Искитима, открывшим в одной из комнат своего сельского дома музей «Сибирский кедр» (записаться на экскурсию можно по тел. 8-913-909-17-42) . А совсем недавно мы узнали, что Александр не только в совершенстве владеет художественной резьбой, делает деревянную посуду, музыкальные инструменты, кукольные игрушки и доски для печатных пряников, вытачивает оборудование и инструменты для ткачества... Он еще и пишет замечательные рассказы для детей и взрослых! Мы не могли пройти мимо этого факта и – публикуем два художественных произведения нашего искитимского мастера на все руки.
ПИРОЖКИ
(Рассказ-сказка)
Несколько лет назад я увидел в интернете рассказ Софьи Андреевны Толстой, который назывался «Куколки-скелетцы». Я удивился. Неужели, подумал я, это рассказ жены знаменитого русского писателя Льва Николаевича Толстого? Стал искать информацию. И узнал, что Софья Андреевна Толстая известна тем, что родила 13 детей, много раз переписала роман «Война и мир» набело, помогая мужу, будучи его верной подругой и помощницей. Но мало кто знает, что Софья Андреевна была сама в немалой степени одарена литературным талантом и писала повести, рассказы и даже стихи... Я помню, как в школе, в старших классах, мы подробно изучали роман «Война и мир» Льва Николаевича. Но о том, что его жена тоже обладала литературным талантом, нам никто не говорил.
С большим удовольствием и интересом прочитал я этот рассказ «Куколки-скелетцы». Долго находился под впечатлением. А к вечеру у меня возникла идея самому сделать таких же куколок из дерева. Я еще несколько раз перечитал рассказ, набрасывая эскизы будущих куколок карандашом на листе бумаги. Через какое-то время у меня получился окончательный вариант куколок, немного усовершенствованных, но очень похожих на тех, что были описаны в рассказе.
Моей младшей дочке, Оленьке, в ту пору было пять годков. Я решил сделать для неё подарок. Она очень любила играть куколками, но все они были покупными, пластмассовыми, с резким химическим запахом, который выветривался очень долго. У меня же давно лежали сухие кедровые дощечки с ароматным запахом смолы и кедровых орешков. Вот из них и начал я мастерить. Работал по ночам, когда все спали.
Примерно через неделю я изготовил три куколки – маму и двух дочек. Вечером, когда Оленька уснула, я этих куколок положил ей в кроватку. Сколько же у неё было радости и восторга, когда она проснулась на следующее утро и увидела этих куколок!
С этого дня у нас в доме наступила тишина. Целыми днями Оленька занималась только с этими куколками: она сама шила им одежду, наряжала их, укладывала спать, устраивала им прогулки и всевозможные игры и развлечения. А однажды заявила мне, что куколкам нужен братик. И добавила, что ей об этом сказали сами куколки.
– Оленька, как же они сказать тебе могли? – спросил я.
– Они мне ночью сказали, когда я спала, они всегда со мной разговаривают, когда я сплю. Я улыбнулся, принял это за детские выдумки, а дочери пообещал, что братика им я постараюсь смастерить.
– Я начал думать, как сделать куколку мальчика. Решение нашёл очень быстро. На столе лежали книги, которые мы читали дочери. Среди них была книга «Буратино», а на обложке был изображён деревянный человечек. Вот я и решил, что братиком для куколок будет такой же, как они, деревянный Буратино. Сказано – сделано. Через несколько дней у куколок появились три братика, деревянные куколки – буратинки.
Прошло какое-то время. И опять дочь обратилась с просьбой ко мне. В этот раз куколки во сне попросили её, чтобы я сделал для них мебель, стульчики, табуреточки, лавочки-скамеечки, столики, колыбельки, шкафчики, саночки и прочую домашнюю утварь. Отказать куколкам, а дочери – тем более, я не мог и начал делать все, что было заказано. Я так увлекся интересной работой, что, кроме заказанного, еще дополнительно изготовил игрушечную посуду и много всякой другой мелочи.
Пришла весна, затем лето. Оленька стала играть с куколками на улице. Она очень долго, кропотливо и тщательно готовила им обеды. Из травки делала для куколок салатики, варила супы, из песка и опилок из моей мастерской делала тортики, а из мягкой глины лепила для куколок пирожки.
Но через какое-то время куколки вновь через Оленьку обратились с просьбой ко мне. В этот раз им понадобилась русская печь, колодец, ведерки с коромыслом, топорик и многое другое. Я удивился, конечно, неуёмной выдумке куколок, но желание их исполнил. Всё лето и осень, с небольшими перерывами, я изготавливал куколок и кукольные игрушки для дочери.
Наступила зима. Как-то, проснувшись утром, мы обнаружили на кухонном столе, под салфеточкой, маленькую тарелочку с пирожками. Пирожки были настоящие, с яблочной начинкой, румяные, но очень маленькие, длиной примерно полтора сантиметра. Как они у нас появились, мы не знали. А дочь сказала, что эти пирожки испекли для нас наши куколки. Мы, конечно, не поверили в это, решили, что Оленька сама их испекла, но виду не подали. Пирожки мы разделили поровну на всех и съели за завтраком. Были они необычайно вкусные, просто во рту таяли. И мы сказали куколкам «спасибо».
На следующее утро всё повторилось вновь. На столе опять стояла тарелочка с еще теплыми, ароматными пирожками. Так продолжалось несколько дней. Мы были в большом удивлении, ну, не в самом же деле их для нас куколки пекут, как нам дочь говорит, думали мы.
Тогда я решил проследить ночью и выяснить, кто же это пирожки для нас печет. Когда все легли спать и уснули, я сделал вид, что тоже сплю. Через какое-то время я услышал в детской комнате тихие звуки. Я встал, потихоньку подошел и приоткрыл дверь в детскую комнату. Дочь спокойно спала в своей кроватке. Я посмотрел на стол, на котором она вечером играла со своими куколками, и чуть не потерял дар речи. На столе, освещенном лучом лунного света, кипела работа. Мальчики-буратинки кололи дрова топором, разводили в печи огонь, ведерками доставали воду из колодца, несли её куколкам-девочкам. А те месили тесто, раскатывали его, лепили маленькие пирожки и ставили их в печь. Я не стал им мешать, не стал никого будить, лег спать и быстро уснул.
Утром мы все вместе пили чай с пирожками, весело общались и слушали свою дочь Оленьку. А она пересказывала нам то, о чем ночью с ней куколки разговаривали. Теперь мы узнали всю правду и поверили дочери. А свежие, теплые пирожки с яблочной начинкой мы теперь едим каждое утро.
Иван Лопатин проснулся рано. Первые солнечные лучи только-только коснулись верхушки городской телевизионной вышки. Спать Иван больше не мог. После вчерашнего сильно болела голова, всё нутро горело, руки тряслись.
Нет, Иван не был алкоголиком. Просто так вышло, что в прошедшую субботу у них были гости. А вчера, в воскресенье, они с женой Нюрой были в гостях. У её племянника Ромки был день рождения. Вечером, по возвращении домой, он допил остаток водки, бутылка с которой стояла в холодильнике с прошлых выходных.
Сегодня уже было утро понедельника и нужно было идти на работу. Иван работал сварщиком в ПАТП – пассажирском автопредприятии. Нужно было привести как-то себя в порядок. Единственным средством, которое могло ему помочь, могла быть опохмелка. Иван стал мучительно вспоминать и проверять все места, где он мог спрятать от бдительной Нюры заветную бутылку. Он обыскал всю квартиру, но не нашёл ничего. Не нашёл даже одеколона, надёжно Нюра куда-то его припрятала. Оставалось только одно – опохмеляться рассолом. Иван открыл холодильник, просмотрел все полки. Рассола в холодильнике не оказалось. Тогда он вскипятил воду, заварил крутую заварку чая. Выпил чашку. Но это ему не помогло.
Проснулась Нюра и, как всегда, начала «пилить» его.
– Что ты не спишь? Всё утро шаришь по углам. Зачем надрался вчера? Попало в рот – остановиться не можешь. Все люди как люди, выпили немного – веселятся, поют, танцуют. А ты вечно пьёшь, пока не свалишься.
Иван молчал, только сопел обиженно. Он знал – сейчас ей лучше не возражать. Хуже будет. Про себя-то он знал, что такое с ним редко бывает. Он даже две недели может не пить. Или даже три. Вон бутылка целую неделю стояла в холодильнике распочатая – и ничего, он не пил. Даже до неё не дотрагивался.
Часы показывали шесть часов. Иван стал собираться на работу. К яичнице, приготовленной Нюрой, он даже не притронулся. Не то что есть – на еду он даже смотреть не мог. Такой противной она ему казалась.
В семь часов Иван был уже на работе. Он переоделся в свою старую, замасленную, прожжённую в некоторых местах робу, принялся было за незаконченную в пятницу работу. Но работа не шла. Руки тряслись, электродугу настроить он не мог, сварочный электрод прилипал к железу. Иван всё бросил и пошёл в раздевалку, где переодевались водители автобусов. Он знал, что у них всегда есть заначка и они его выручат. Он зашёл, поздоровался.
– Мужики, выручайте, дайте до получки пол-литра. Горю, не могу работать.
Кто-то сжалился и дал Ивану бутылку водки. Он быстро открыл бутылку, нашёл стакан, наполнил его до краёв и почти залпом выпил не отрываясь. Через пару минут Ивану стало хорошо. Но остановиться он уже не мог. Налил и выпил ещё один стакан. А через какое-то время остаток допил прямо из горлышка. Последствия субботней и воскресной выпивок соединились с сегодняшней опохмелкой и быстро сделали своё дело. Ивана развезло.
Боясь попасться начальству на глаза, он стал искать место, где можно было спрятаться и поспать. Он пошёл по автопарку, подошёл к какому-то автобусу, надавил на заднюю дверь, протиснулся внутрь. Здесь силы оставили Ивана. Он уже на четвереньках дополз до заднего сидения, вполз на него, лёг на спину, автоматически надвинул на лицо защитную сварочную маску, которую забыл снять с головы, и крепко уснул.
Тем временем ничего не подозревающий водитель автобуса, который отлучался на короткое время для получения путевого листа в диспетчерской, вернулся, сел в своё водительское кресло, оглянулся в салон, бегло осмотрел его и, не заметив Ивана на заднем сидении, выехал на маршрут.
Входящие в автобус пассажиры, завидев на заднем сидении лежащего человека в грязной рабочей одежде с надвинутой на лицо сварочной маской, думали, что водитель автобуса везёт своего загулявшего товарища домой. Боясь испачкать свою одежду, люди старались размещаться в передней части салона. Но автобус постепенно наполнялся, и пассажиры стали занимать места рядом с Иваном, стараясь не касаться его одежды.
И надо же такому случиться, что на одной из остановок вошли три женщины и мужчина в траурных одеждах и с венком в руках. Свободные места были только рядом с Иваном. У людей было горе, и они особенно не замечали его грязной одежды. Венок, чтобы не держать в руках, поставили на сидение, прямо у изголовья Ивана.
Одна из женщин всю дорогу плакала и причитала:
– Ой, Ваня, Ваня, зачем ты так рано ушёл? Зачем ты нас покинул?
Иван, немного проспавшись, проснулся, услышал эти причитания, открыл глаза и ничего не увидел. Было темно, как в гробу. Он совершенно забыл, что на его лице была сварочная маска.
«Умер! – была первая мысль. – Хоронят меня. Вон Нюра как плачет, значит, любила меня. Допился! Говорила мне Нюра, чтобы я бросал пить, не слушал её. И вот на тебе – умер. Что теперь делать?»
Иван пошевелил затёкшей рукой. Его пальцы коснулись венка, стоявшего рядом с ним. «Вот, и венками уже всего обложили и в гроб уложили. Хоронят», – проносились в голове мысли.
И вдруг Иван понял, что всё происходящее реально. Он осознал, что он ещё живой. Значит, его живого положили в гроб и сейчас опустят в могилу и закопают его. Иван хотел закричать, но от страха у него сдавило горло, и он не мог вымолвить ни слова. «Нет, как же так! Не хочу!». Похмелье Ивана как рукой сняло. Он напряг все свои силы и закричал:
– Нюра! Я живой! Откройте меня! Выпустите отсюда! Не закапывайте! Никогда в жизни не буду больше пить!
Иван вскочил на ноги, замахал руками, сорвал с себя маску. Пассажиры в испуге отпрянули от него. А одна бабуся, которая только что вошла в автобус и думала, что покойника везут с венком в изголовье, потеряла сознание. Иван вертел головой с выпученными от страха глазами, не понимая ничего, и от происходящего вокруг него испугался ещё больше. Пассажиры с криками и визгом бросились в переднюю часть автобуса. Ничего не понимающий водитель затормозил, вошёл в салон и увидел Ивана. Он сразу всё понял.
– Ну что, Иван, допился? Вот так не разберутся люди, похоронят тебя живого. Будешь знать, как пить. Садись, довезу тебя до автопарка.
Иван сел, уткнулся глазами в пол и до парка не поднимал головы. Ему было стыдно смотреть людям в глаза.
Обратная связь