Знакомьтесь, отец четырех детей, выпускник ГГФ НГУ, художник, профессиональный турист и просто хороший человек – Дмитрий Сенотрусов.
Бывает, что родители теряют себя, отказываются в жизни от того, что им по-настоящему интересно, и начинают трудиться на ненавистной работе - все ради пропитания детей. А Дмитрий, напротив, счастливый пример того как можно содержать семью любимым «ремеслом».
– Родился я в 1971 году в Тобольске. Детство провел на БАМе, в Северобайкальске. Окончил ГГФ НГУ в 1995 году, когда я окончил НГУ. Но оказалось, что геофизики были никому не нужны, такая сложилась в то время экономическая ситуация в стране: работы для нас не было совсем. Вернуться позже в профессию, когда все изменилось кардинально, не получилось – жизнь уже в другую сторону закрутилась. У меня на тот момент уже была семья, маленькая дочь, и сто рублей младшего научного сотрудника в институте на жизнь бы явно не хватило.
Я предпочитаю прислушиваться к себе, и делать то, что мне в жизни нравится, в приятной компании, с близкими по духу людьми. Поэтому после окончания ГГФ НГУ я вернулся на Байкал.
Там меня позвали работать в туристическую школу. Туризмом я увлекался еще будучи школьником, кроме того, студентами мы постоянно ездили на всевозможные практики, опыт хождения по горам, выживания в более-менее экстремальных условиях, был.
На Байкале в то время как раз все грезили бурным развитием туризма, но работать было некому, нужны были люди с высшим образованием, со знанием языка.
Зимой учили туризму детей, а летом водили коммерческие группы. И, слава богу, что это все у них до сих пор на стадии развития, поэтому северный Байкал до сих пор дикий, там можно погулять в свое удовольствие, не встречая толп китайцев и русских. Поработал я там четыре года, какие-то свои мечты воплотил в жизнь, а потом меня позвали друзья по НГУ веб-дизайнером в компанию «Новософт». Версткой, дизайном я всю жизнь занимался (в студенческие годы подрабатывал, например, в «Университетской Жизни» верстальщиком и художником), поэтому веб-дизайн освоил быстро.
Отработав 13 лет в этой профессии, я из нее ушел. Выгорел. В качестве лебединой песни сделал себе сайт, посвященный путешествиям, которым пользуюсь до сих пор.
В туристической школе я набрался опыта, узнал о новых маршрутах. Но, честно говоря, я не планировал, что туризм станет моей профессией.
Правда, в походы я ходил постоянно и друзей с собой водил, в течение года – до семи раз. В основном, на Алтай, Байкал и в Монголию. Поэтому какие-то наработки у меня были, и первые клиенты-друзья, готовые идти хоть на край света, тоже. Вот я и ушел из дизайнеров в инструкторы, и не прогадал.
Теперь всем говорю, что я – счастливый человек.
– Какие у тебя любимые места?
–Как недавно заметила одна моя знакомая – там, где поменьше народу: зимний Байкал, пустыня Гоби, и труднодоступные районы Алтая.
– А как ты маршруты прокладываешь? С семьей, друзьями ходишь в разведку?
– Бывает по-разному. Большая часть клиентов, точнее, участников походов – друзья, которые постоянно ходят со мной в маршруты. И когда они проходят все, начинают просить что-то новое.
И некоторые походы строятся под конкретного человека, они, как правило, наиболее гармоничные. Потом набегает толпа народа, кому это не менее интересно. И, в итоге, все получается классно!
Несколько маршрутов родилось по наитию: увидел фото в Интернете, загорелся – и – вперед.
Например, однажды должны были идти по одному пути, все проработали, собрались в Бийске, сели в автобус. И тут я говорю: ребята, планы изменились. Ночью я увидел фото урочища Чокпартас, на Южном Алтае, мы едем туда! Все удивились, но радостно согласились на это приключение. С тех пор мы частенько там бываем.
С семьей ходить куда-то – рановато, младшие еще маленькие, им по 4 и 6 лет, дочь и сын. Хотя младшие приобщались к походам еще будучи в животе у мамы.
Старшие дочери – обе взрослые, живут отдельно, своей жизнью, в походы ходят редко. Одна - в Питере, творческая личность, художница, вторая – кандидатскую защищает по математике, живет в Городке.
– Сколько походов в год у тебя получается?
– Обычно 10-12, около пяти-шести месяцев провожу в походных условиях, как на вахте.
Люди – основной костяк группы – постоянные участники. Это сильно облегчает жизнь инструктора. Они знакомы с моей системой, как и что должно быть и когда приходят новички, они легче присоединяются к этому костяку. Поэтому практически не бывает каких-то конфликтов, разногласий. А если набирать полностью новую группу, где никто никого не знает, неизбежно начинается борьба за власть, возникают микрогруппы, которые начинают жить своей жизнью, индивидуалисты, пытающиеся прогибать мир под свои интересы и так далее.
– Ты специально психологию групп, конфликтологию изучал?
– Да какая там особо психология, просто надо ко всем по-человечески относится и никому не давать тянуть одеяло на себя. Тогда все будет хорошо.
– Сколько человек обычно идет в поход?
– Средняя рабочая группа – 12-14 человек. Зависит от маршрута и от сезона, самые большие у нас – летние семейные походы с детьми. В среднем – 30-40 человек.
Самая большая группа была однажды – из 50 человек, после нее у меня месяц дергался глаз. Нет, все прошло хорошо, идеально, но все время похода я был в напряжении, в ожидании какого-то подвоха. После этого уже группы в 40 человек стали казаться маленькими. Последние пару лет из-за того, что заграницу закрыли, группы стали расти, все ринулись осваивать отечественные просторы.
– Вспомни какие-нибудь байки из походов, наверняка же что-то все время там происходит?
– Периодически повторяющееся приключение на зимнем Байкале – когда я на некоторое время «теряю» группу.
Такое бывает по метеоусловиям, по каким-то чрезвычайным обстоятельствам: сижу я на середине Байкала - и не вижу вокруг ни одной живой души. Хотя их должно быть некоторое количество, причем в пределах видимости. Но потом все находятся и все заканчивается хорошо.
После этого все участники сплачиваются, вопросы решаются моментально, разъезжаются закадычными друзьями и долго после этого в жизни общаются.
Одни из самых ярких походных историй связаны с девушкой Олей.
Например том, как Оля честь страны защитила.
Дело было в Монголии. Во время похода мы встретились с французом, представителем турфирмы, изучавшем страну и пригласили его к нашему костерку. Жак был весьма колоритный – худощавый, с огромным носом, в шляпе – в общем, истинный француз. Оля – настоящая русская красавица из Городка, пышная, с длинными волосами, начитанная. Разговорилась с ним, начала восхищаться французской культурой, которую неплохо знала: живопись, кино, музыка, литература. Жак, разомлевший от того, что хвалят его страну, слушал внимательно, кивал и…в какой-то момент сделал непростительную ошибку. Да, говорит, русские у нас много чего заимствовали, особенно что касается языка. Оля, которая только что пела дифирамбы, пришла в некоторое замешательство. А француз, думая, что она не поняла, начал приводить примеры.
–Ну, например…..слово «фельдмаршал», - радостно воскликнул француз.
– Фельдмаршал Кутузов?, - невинно поинтересовалась Оля.
– Нет, нет, Наполеон, - воскликнул француз.
—Да нет, Кутузов!, - победно выкрикнула Оля.
Тут до француза, наконец, дошло и он, пристыженный, замолчал.
– Как прошла пандемия?
– Практически все планы были выполнены, отменили всего пару маршрутов. В прошлом году кто-то приехал заболевший и полгруппы, в том числе и я, переболело короной, правда, в легкой форме. Вакцины в прошлом году еще не было. Справки требовать смысла нет, ведь заразиться можно по дороге, в том же поезде или самолете.
– То есть, ты – не просто счастливый человек, а еще и -счастливый фаталист?
– Я – фатальный оптимист!
Елизавета Садыкова
Обратная связь