Последнее интервью режиссера-документалиста Валерия Соломина
Три месяца назад ушел из жизни один из самых известных новосибирских режиссеров-документалистов Валерий Викторович Соломин. Его фильмы сегодня можно увидеть в кинотеатрах и по телевидению в Германии и Франции, хотя при этом государственных премий и званий было у него самый минимум, а его авторитет в профессиональной среде документалистов «от Москвы до самых до окраин» был непререкаем...
Для отечественного кино он навсегда останется автором песенного роуд-муви «Шоферская баллада» и еще десятка неповторимых лент о людях «с характером». Они пекут хлеб, перевозят тяжелые грузы, едут или даже бегут куда-то, рассказывая о себе и рассуждая о жизни. Всегда простой и открытый в общении, Валерий Викторович в работе оставался невероятно требовательным к себе. На один короткометражный документальный фильм у него иногда уходило по 4-5 лет. А часть уже отснятых и, кажется, почти законченных картин, он так и не выпускал на экран, продолжая работать над ними еще не одно десятилетие. Так случилось и с лентой 2000 года «Ледниковый период академика Кузьмина» о научном проекте легендарного иркутского ученого, который в суровые 90-е сумел осуществить на Байкале уникальные исследования дна озера. Картина, что называется, «отлеживалась в запасниках» режиссера, корректировалась и пересобиралась на монтажном столе почти два десятилетия и только в этом году незадолго до смерти режиссер захотел показать ее зрителям. Об этом своем фильме и о невероятном приключении под названием «жизнь в кино» он рассказал в последнем своем интервью.
– Как появилась идея этого фильма, ведь до этого о науке снимать не приходилось?
– Знаешь, с чего хочу начать? Мне уже прилично лет и я когда оглядываюсь назад, думаю, Господи, сколько же прекрасных людей мне Бог послал. Одна из самых ярких личностей, которую сразу вспоминаю, академик Михаил Кузьмин. Он директор Института геохимии, иркутского института.
– Решили с ним работать, потому что человек показался интересным?
– Мы с ним как-то встретились, разговорились, и он мне рассказал сложную такую вещь: Байкал чем интересен для науки? За многие годы, за миллионы лет, там выпало очень много осадков. Эти донные осадки местами достигают толщины восьми километров. Их изучение, получение их среза – кернов, позволит определить потом в институте, как менялся климат в Центральной Азии. Идея заинтересовала немцев, заинтересовала японцев, заинтересовала американцев. А время было такое – перестройка, на институт выделяли копейки. Но вот нашли они денег, потому что человечество было заинтересовано, нашли теплоход, не ледокол (смеется)… Купили где-то баржу – длинную, здоровую, поставили на нее буровую установку. Всё на свой страх и риск. А бурить дно Байкала, чтобы получить эти керны, можно только зимой.
– Так у них и начался ледниковый период?
– Идея была в том, чтобы баржу вморозить в лед, закрепить таким образом, а потом бурить. И надо успеть за три месяца пробурить эту скважину, потому что в марте уже начинаются подвижки льдов и баржу можно просто потопить.
– Для научно-популярного кино это гениальный материал. Но из этого ведь получился куда более сложное неигровое кино...
– Это не научно-популярный фильм, это опять-таки о том, о чем я люблю снимать – о характере человеческом, об академике Кузьмине. И о капитане. И вообще обо всей этой уникальной ситуации, о том, что там произошло. Ведь не всё было гладко в этом походе. Мы же на этом теплоходе не вернулись назад. Операторами были Борис Травкин, Олег Лаптев и я – режиссер, нас включили в команду. Все мы должны были вернуться, затолкав теплоходом баржу в лед, чтобы баржа вмерзла, и начали бурить. Нам важно было на теплоходе успеть вывернуться-вернуться, чтобы нас не раздавил лед, уйти снова в порт Байкал. Но получилось совсем не так. Уплыть нам не удалось, потому что баржу лед частично раздавил. Начали ее спасать – пошли сварочные работы и прочее. Аврал был и на корабле, и на барже. А потом мы долго там жили. Так что это и наш ледниковый период. Про операторов должен сказать: они оказались не только хорошими операторами – ловко всё сняли. Они еще и хорошими хлебопеками оказались. Потому что хлеб кончился, а там, в экспедиции, 80 человек вмерзло на барже и на теплоходе. Так вот, операторы пекли очень вкусный хлеб. Долго потом хотел это вставить в фильм. Но все-таки фильм о другом, не о членах съемочной группы. А вот академик Кузьмин написал книгу «В водах Байкала» и рассказал подробно обо всём.
– А керны-то в итоге получили?
– Кенры получили и рассчитывались с Японией, Германией, Америкой кенрами. А часть себе оставляли...
Вот такая, почти сказочная и в тоже время совершенно реальная, история неожиданно завершила кинобиографию режиссера Валерия Викторовича Соломина. Но на самом деле, как это и бывает с каждым по-настоящему великим человеком, со смертью ничего не заканчивается в его судьбе. Есть сын Евгений Соломин, снимающий уже совершенно самостоятельно собственные документальные фильмы, есть, наконец, и другие «отложенные» киноработы, для которых, возможно, когда-нибудь тоже придет время.
Алексей Кожемякин. Фото автора
Обратная связь