Иван Орлов, 24 года, режиссер Новосибирского академического молодежного театра «Глобус». Невероятно позитивен и невероятно талантлив. В его режиссерской копилке Андерсен и Шекспир, Тургенев и Баум, Богославский и Гоцци, Уайльд и Метерлинк... Немного умудренных опытом режиссеров могут похвалиться такой коллекцией. А ведь у Орлова она только формируется! Он явно умеет говорить со зрителем. Образы, диалоги, мизансцены – всё наполнено четким смыслом. Каждое действие, которые актеры проигрывают перед зрителем, пышет эстетикой. Его спектакли, выстроенные на образах, легки в понимании, хотя проблемы в них поднимаются отнюдь не простые и не легкие. Актеры настолько гармонично вписываются в свои образы, они настолько реальны и хрупки, даже не возникает сомнения, что они живые! Это подкупает, и этому сразу веришь...
В «Глобусе» полным ходом идут репетиции к новогодним спектаклям. Один из них – зимняя потешка «Щука, Меля да Емеля» – ставит Иван Орлов. Накануне мы поговорили с ним о театре и зрителях, о режиссерском чемоданчике и тонкостях профессии, о русских народных сказках и загадочной русской душе...
– Иван, как продвигается работа над «Щукой»? Вы всем довольны?
– Пока всё идет по плану. В спектакле занято большое количество наших студийцев – из вокально студии и студии пластики. В целом, идея нового года в театре «Глобус» родилась в связи с русскими народными сказками. Вот и наша потешка – смелая вариация сказки по «Щучьему велению». Смелая – потому что мы сильно уходим от классической сюжетной линии в сторону, скажем так, Ромео и Джульетты. Есть две родственные души: Он из народа, Она – дочь царя. Как они встретятся и поменяют мир вокруг себя – об этом наша сказка. А Щука – одушевленный мир, творчески осмысленный, Щука – это чудо, праздник и Новый год. Кроме того, для малышей в этом году режиссер Эльмира Куриленко сочиняет спектакль по мотивам «Колобка» – «Жили-были…». Это совершенно новый для нас опыт соединения драматического актера и куклы. А еще перед началом наших спектаклей Дед Мороз и Снегурочка непременно встретятся с детьми! Организацией этой встречи я сейчас и занимаюсь.
«Работая над темой русских народных сказок, я начинаю ощущать, что это совершенно мой материал. Я мечтаю сделать спектакль по русским народным сказкам – мистическим, языческим, иногда очень страшным. Это будет замечательный опыт и для меня, и для нашего зрителя...».
Режиссер Иван Орлов
– Как вы считаете: режиссерами рождаются или становятся?
– Мне кажется, каждый человек для чего-то рождается. Это касается не только режиссеров, актеров, но и поваров, строителей, учителей... Иногда, повстречав какого-то человека, ты ясно понимаешь – он действительно рожден для своего дела. К сожалению, многие не находят в жизни своей профессии. Такое бывает...
– Но, согласитесь: сложно представить маленького ребенка, который бы мечтал стать режиссером.
– Мое детское сильное театральное впечатление – от дяди, режиссера музыкального театра. У него была своя маленькая актерская студия в Подмосковном городе Лыткарино, где он занимался с ребятами актерским мастерством и делал новогодние спектакли. На меня огромное впечатление произвели эти занятия! Лет в 10 меня привезли в Москву, и в Музыкальном театре юного актера я посмотрел спектакль «Сон о дожде» по мотивам русских народных песен. Очень серьезный, взрослый спектакль, в котором играли мои ровесники. Спектакль, изъездивший полсвета, всю Америку. Это было фантастическое впечатление! Тогда мне казалось, что я хочу быть актером, выходить на сцену, нравиться зрителям. Я поступил в этот театр, играл в спектаклях «Том Сойер», «Оливер Твист»... Спустя какое-то время, когда режиссер со мной репетировал, я начал понимать, какой именно я хотел бы видеть ту или иную сцену. Понял, как можно создавать фантастические миры и как интересно в них существовать. А вот когда мы выходили на зрителя, космического открытия уже не было. Я начал задумываться о том, что сцена, безусловно – самое интересное для меня, но театр не исчерпывается актерской профессией... По окончанию школы я подал документы в четыре главные театральные вуза Москвы. И параллельно с ребятами из нашего театра ставил спектакль по рассказам Чехова. Спектакль мы не выпустили, но опыт репетирования и работы с артистами мне доставил огромное удовольствие. Я начал готовиться к поступлению на режиссуру, заведомо понимая, что шансы небольшие. Так получилось, что я окончил школу в 16 лет, а 16-летних режиссеров в институт берут редко...
– И какой же вуз «выстрелил»?
– В «Щепку» и «Щуку» прошел на актерское отделение. В школу-студию МХАТ Серебреников меня не взял (смеется). Поступил в ГИТИС на режиссера драмы, к Хейфецу.
– Да, о вашей учебе у Леонида Ефимовича буквально легенды ходят...
– Это необыкновенный человек! Недавно он пришел на премьеру моего спектакля «Месяц в деревне», который я выпустил в театре имени Моссовета. Посмотрел оба акта и первый разнес в пух и прах. При этом было видно, что Мастеру не все равно, что происходит в творческой жизни его выпускника.
– Неужели всё так плохо?!
– Говоря «в пух и прах», я конечно, преувеличиваю. В целом, спектакль он принял. Тут дело в другом. Мне очень дорога та планка, которую он ставит перед своими учениками. Он нас ругает, критикует, но критика эта созидательная. И очень правильная с педагогической точки зрения.
– Поставить Тургенева было вашим предложением Моссовету?
– Да. С этой пьесой я сначала поехал в Новокузнецк на лабораторию, которую организовывал театральный критик Александр Вислов. Всего за неделю с труппой театра мы сделали эскиз. Он оказался удачным, но тот путь, по которому я пошел в эскизе, не отражал для меня главного, что заложено в самой пьесе. И я понял, что буду делать совершенно иную историю. Серьезную. С чистого лита.
– Но «Месяц в деревне» – это лирическая комедия...
– У Тургенева – просто «комедия». Иван Сергеевич не дает нам ответ, какая именно. В эскизе я вышел в фарс – это было исключительно фарсовое сочинение, очень ценный лабораторный опыт, как можно преломить жанр классического материала. Эскиз шел час двадцать и всё время держал внимание зрителя. И Наталье Петровне мы сопереживали, несмотря на фарсовое решение. Конечно, в этом жанре выпала линия Ракитина, хотя Наталья Петровна, Верочка и Беляев свои истории проживали. Но когда я начал работать над пьесой в Моссовете, то попытался глубже войти в материал: объять историю семьи, Ислаева и Ракитина, историю его безответной любви. И вообще задаться вопросом: где «настоящая» любовь, что это такое? Способны ли мы на нее сегодня? Пытался выйти через комедию в трагедию...
– И как – вышли?
– Прошло две премьеры и обе абсолютно разные. То первый акт взлетает, а второй уточняется. То наоборот (смеется). Что будет на третьей? Даже не могу предположить. Но у меня очень хорошие актеры собрались, сильная команда, я в них уверен.
– Иван, вы ставите спектакли для маленьких зрителей, в том числе – новогодние. Вам так нравится детский театр?
– Я не могу сказать, что занимаюсь только театром для детей. Новогодние спектакли – это моя работа как штатного режиссера, которую я делаю с большим удовольствием. В «Глобусе» мы сделали взрослый спектакль «Любовь людей», юношеский «Ворон» – по мотивам сказки Карла Гоцци. Театру потребовался спектакль для подростков – и родился «Волшебник страны Оз». Для меня это очень важный спектакль! Я открыл нечто большое и важное для себя через этот материал. Чувственно работать со структурой мифа, найти эмоциональное, сердечное, решение мифологическому сюжету – это мой ход вперед с точки зрения режиссуры. Выйти за пределы литературного произведения и сочинить свою историю... Такое я делал впервые! Я счастлив, что «Волшебник» понимается и шестилетними детьми, хотя предназначен для двенадцатилетних. Мне кажется, что и взрослая публика открывает в нем что-то свое, ведь в самом материале есть большие, серьезные темы, которые я попытался приоткрыть. История о любви к своим родителям, к окружающему миру – история вечная.
– Как вы считаете: любое произведение можно поставить в театре? Или есть такие, которые «не ложатся» на сцену?
– «В театре возможно всё» – слова известные! Вопрос в том, что режиссер, который ставит то или иное произведение, вычленяет из него главное – для него одного, в данный момент. То есть, человек, который берется ставить спектакль, отталкивается от собственного понимания, чувствования материала, над которым он работает. И для него в этот момент не существует такого вопроса – «ложится» произведение или «не ложится».
– Я задала этот вопрос неслучайно. У меня есть любимое произведение. «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. Но ни на экране, ни на сцене я ни разу не увидела того, что ожидала. Вариант книги остается гениально непревзойденным.
– Да, это сложнейшее произведение! И его можно и нужно ставить в театре. Но поймите: когда у нас есть определенное впечатление от книги, мы не должны, идя в театр, ожидать повторения этого впечатления. Иначе процесс чтения был бы бессмысленным и литература являлась бы приложением к театру. Но литература – это литература, а театр – это театр. Театр может взять произведение и раскрыть его через свои формы, иногда прирастить к нему другие смыслы. Театр – это особый мир. Как и кино...
– А вы еще не задумывались о режиссуре кино?
– Еще не задумывался! Мне нравится сочинять здесь и сейчас, сочинять через артиста. Мне сложно, сидя за столом, выдумывать спектакль. Конечно, приходится рисовать мизансцены, осваивать пространства, строить план спектакля – от этого никуда не денешься. Но кино, мне кажется, вещь очень интимная. Небольшая группа людей – режиссер, художник, в своем узком кругу создает фильм. Да, актеры очень важны в кино, но они только помогают осуществиться замыслу режиссера. А театр – это совсем иное. Кто-то из великих сказал, что в театре много талантов могут заменить одного гения. Театр – это всегда командная игра. Артисты иногда так переосмысливают замысел, что ты с трудом его узнаешь. Но то, что доходит до зрителя, гораздо важнее того, что у тебя в записных книжках...
– И вы смиряетесь с тем, как рушится на сцене ваш замысел?
– Раньше я бунтовал против такого актерского своеволия (смеется). А сейчас, после «Волшебника страны Оз», понял: это и есть самая сильная сторона театра. Ты приносишь замысел, но во что он выльется, ты понятия не имеешь. То, что было в твоей голове и что будет на сцене – совершенно разные вещи! Это просто фантастика!
– Многие ваши коллеги отказываются приоткрывать свой режиссерский чемоданчик. А вы рискнете рассказать, что там у вас есть интересного?
– У меня почему-то этот чемоданчик начинает наполняться только сейчас. Может, потому, что я всё время опаздываю? В школе не успевал сделать домашнее задание, после окончания института у моих сокурсников такой чемоданчик уже был наполнен, а у меня – пуст. И формировался на ходу. Но, слава богу, случайных названий не прилетало – каждый раз это было что-то необходимое мне в данную минуту. После Нового года я начну делать спектакль по книге Марка Хэддона «Загадочное ночное убийство собаки». Книга о мальчике-аутисте и его семье. Пришла она ко мне два года назад, но замысел созрел только летом. Я понял, что наконец-то готов ее репетировать. Есть еще «Лев, колдунья и платяной шкаф» Клайва Льюиса. Приходят и другие названия, но пока не буду их озвучивать. Наверное, особенность моего режиссерского чемоданчика в том, что истории должны в нем немного полежать. Хотя бы год-два.
«Русские народные песни – это нечто необыкновенное! Недавно одна моя знакомая ездила в фольклорную экспедицию по Русскому Северу, по деревням собирала эти песни, записывала на диктофон. Всего два гигабайта песен – и тебе открывается совершенно новый мир! Новое понимание себя, и той культуры которая в тебе есть, а ты о ней и не догадывался, слезы текут, а почему – ты даже не понимаешь».
Режиссер Иван Орлов
– Есть абсолютно беспроигрышная тема – новогодняя комедия. Не одноразовый спектакль, а на все времена – как «Ирония судьбы». Например, пьеса «Пока она умирала» Надежды Птушкиной. О ней никто не знал, ставилась изредка на провинциальной сцене. Пока Олег Янковский и Михаил Агранович не создали киношедевр «Приходи на меня посмотреть». В главных ролях – Олег Янковский, Екатерина Васильева, Ирина Купченко, Наталья Щукина... Не хотите поставить в «Глобусе» аналогичный новогодний спектакль? У нас много молодых талантливых режиссеров, так что со сценарием, уверена, проблем не будет...
– Есть такая мечта: к Новому году поставить три спектакля для зрителей всех возрастов. И обязательно – для старшего поколения. Но это должен быть серьезный материал, сильный и светлый, который сможет прожить дольше одного года. Я думаю, эти планы мы реализуем...
Беседовала Лилия Вишневская. Фото автора и из архива Ивана Орлова
Обратная связь