В наш город с гастролями приехал Государственный академический Малый театр. Четыре дня, три спектакля. Помимо классических произведений Александра Островского – «Волки и овцы», «На всякого мудреца довольно простоты», артисты привезли премьерный показ – итальянскую комедию «Филумена Мартурано». А 15 апреля в Доме культуры железнодорожников состоялась пресс-конференция с актерами. Более двух часов художественный руководитель театра Юрий Соломин и народная артистка Людмила Полякова общались с журналистами. Говорили обо всем...
18 июня художественный руководитель Государственного академического Малого театра отметит юбилей – ему исполнится 80 лет. Родился Юрий Соломин в Чите. Родители имели сибирские корни. Мефодий Викторович родом из Забайкалья, Зинаида Ананьевна – из Томска. Оба — прекрасные музыканты, отец свободно играл на всех струнных инструментах, у матери был прекрасный меццо-сопрано.
Еще в Чите Юрий увидел фильм «Малый театр и его мастера», сделанный к 125-летию театра. Тогда же он узнал о Щепкинском училище и после окончания школы отослал документы по адресу: Москва, Неглинная, 6. И вот подарок судьбы! В
В своем родном театре Юрий Соломин сыграл более полусотни ролей русского и западного репертуара. С
Сегодня Народный артист СССР, худрук Малого театра Юрий Соломин размышляет о театре, культуре, современности и зрителе.
Малый театр, это не тот, который рядом с Большим
– Что такое Малый театр? Иногда говорят: тот, который рядом с Большим. Это не так: мы старше Большого театра на несколько лет. Некогда Большой и Малый театры были единым целым: их здания соединялись подземным ходом, имели единую костюмерную. Костюмы, «играющие» то в Большом, то в Малом, переносились с одной сцены на другую. Разница была разве что в репертуарах. Драмы и водевили ставились на сцене Малого, а оперы и балеты – в Большом. Но со временем это стало условностью, так как в двух театрах играла практически одна и та же труппа. Актеры за один вечер могли сначала выступить в роли оперных исполнителей Большого театра, а потом играть на драматической сцене Малого.
И все же Малый театр – старейший в России. Его труппа была создана при Московском университете в 1756 году, сразу после известного Указа Императрицы Елизаветы Петровны. Матушка-государыня узнала, что в России нет ни одного русского театра, по большей части все немецкие, и повелела «ныне учредить Русский для представления комедий и трагедий театр...» Новый Вольный русский театр возглавил известный поэт и драматург М.М. Херасков. Его артистами были учащиеся университетской гимназии, на его подмостках блистали несравненные Щепкин, Мочалов, Ермолова... Позже на основе университетского был создан драматический Петровский театр. В те годы его труппа пополнялась актерами крепостных театров. Но здание в 1805 году сгорело и труппа осталась без сцены. Но уже следующим летом в Москве была образована дирекция Императорских театров. А в 1824 году Бове перестроил для театра особняк купца Варгина, и драматическая часть Московской труппы Императорского театра получила собственное здание на Петровской (ныне Театральной) площади и собственное название – Малый театр. Так что в этом году, в октябре, празднуем 260-летие коллектива.
Государство в государстве
– Малый театр – уникальная труппа в Москве. Мы – государство в государстве. У нас есть все: пошивочный цех, сапожная мастерская, столярная, слесарная... Все что вы видите на сцене, все это делается в здании на Театральной площади. Сегодня далеко не каждый театр может похвастать собственным оркестром. А в штатном расписании нашего театра вот уже 200 лет значится камерный оркестр. Его формировал известный композитор Григорий Гоберник. У нас даже своя клиника, разве что операции не делаем. Коллектив – 700 человек, а артистов всего 130. А еще студенты училища имени Щепкина! Наши педагоги – старейшие актеры, передают свой опыт, молодежь, отучившись, приходит в Театр. Так происходит взаимное наполнение духовностью. Мы существуем как единый коллектив, ибо театр – наш общий дом, наша семья.
Два года назад мы начали капитальный ремонт основной сцены. У нас сейчас одна сценическая площадка – на Ордынке. Чтобы сохранить репертуар, мы много гастролируем, причем с премьерами. Сургут, сейчас – Новосибирск, потом Нижний Новгород, Сочи, Севастополь... До конца года покажем спектакли в 10 городах России. Хочу поблагодарить весь коллектив Малого театра за терпение. Надеемся, что 260-летие театра будем отмечать в обновленном здании.
Не надо снимать штаны, чтобы показать современность
– Репертуар у нас простой, хороший, в основном русская классика. Нас спрашивают, почему не ставим современные пьесы. А что значит современность? Это же не надо снимать штаны и оставаться в одних кальсонах, чтобы показать современность. Современность – это проблемы. Если вы хотите посмотреть о чиновниках какую-то гадость или еще чего-то, пойдите и посмотрите «Ревизор», он идет у нас уже давно, с 1856 года! Про любовь? Это Островский – каждая вторая пьеса...
Удивительно: фразы, ранее незамеченные, сейчас воспринимаются совсем по-другому! Был у нас интересный случай. Спектакль «Царь Федор Иоаннович». Идет у нас 10 лет, 20 лет. Середина 90-х. Я на троне. Шуйский – Евгений Самойлов – вещает: «Мне в Думе делать нечего, когда дела вершит не Дума, а шурин твой…» Вдруг в зале смех, аплодисменты... Это зритель так среагировал на монолог. Хорошо что все прошло мимо критиков, а то бы еще крамолу усмотрели. Вот вам и современность! Так что куда шаг ни сделай – везде Грибоедов, Пушкин, Салтыков-Щедрин, Чехов…
А как современен стал Островский! раньше мы не понимали, как это: за невозврат кредита – в долговую яму. Не знали, что такое поручитель, проценты... Экономистов приглашали, чтобы они объяснили актерам реалии 19 века, вымарывали целые абзацы. А сейчас все вернули. Или вот хотя бы «Волки и овцы». Бессмертный спектакль. Старая как мир история о том, что одним людям суждено быть простодушными и кроткими, как овцы, а другим – хищными и опасными, как волки. Общество меняется, но на каждом этапе развития возникает новое понятие «волков» и «овец». Этот спектакль у нас идет уже 20 лет – он самый современный и самый посещаемый.
Малый театр идет своим путем. Нас обзывали «академия, музей». Я пытался огрызаться, но получал еще больше нападок. И тогда наш старейший актер Владимир Александрович Владиславский сказал: «Чего ты шумишь? Успокойся, все станет на свои места. Конечно музей, конечно академия. Но те, кто так говорят, еще учатся в 10 классе, они не доросли до института, а уж тем более до академии». И я успокоился. Теперь охотно отвечаю: «Да, мы академия – и у нас говорят академическим, правильным русским языком. Да, у нас музей, но он очень хороший, и мы возим его на гастроли – и всегда аншлаг». А зрителю, наоборот, нравится классика: он идет и ведет своих детей. У нас много детских спектаклей. Мы их как ставили, так и ставим. «Снежная королева», «Золушка», «Недоросль»... Запускаем по-новому «Конька-горбунка». Вот так и создается репертуар.
Деточка, ты посмотри, что у Чехова написано!
– Я очень осторожно и внимательно отношусь к ремаркам. Этому меня научила мой педагог – замечательная актриса Вера Николаевна Пашенная. Однажды на репетиции я позволил себе некоторую вольность в тексте, и она мне попеняла в коридоре: «Деточка, деточка, ты посмотри, что у Чехова-то написано...». И своих учеников я учу читать ремарки. Помните, в «Чайке» есть ряд сцен с Ниной и Треплевым. Нина говорит, говорит... Треплев молчит. Нина опять говорит, говорит... А Треплев молчит. Но ведь почему-то Чехов указал в ремарках – он молчит. Авторские ремарки – это режиссерская партитура, как же можно ее менять? Почему режиссер думает, что он умнее автора? Разве можно быть умнее Гоголя или Островского? У нас думающий зритель: он смеется не над текстом – он впитывает мысль!
В Малом театре правило: если играем Островского, то чайнику из магазина на сцене не место. Это касается всех декораций, предметов, антуража. Зритель должен видеть и чувствовать 18, 19, 20 век, – в зависимости от времени действия. Какие бы не были материальные затраты, наши художники, костюмеры бьются за достоверность каждой пуговицы на костюме. А тут тексты... Мое мнение – не надо брать на себя право из произведений Пушкина, Гоголя, Чехова и особенно Островского делать современные спектакли. Наша классическая литература, так же как и драматургия, очень сильная, и ее не надо переделывать. Почему? Да потому что там все написано и так!
Играем по-русски
– Я уже говорил, что 90 процентов нашего репертуара – русская классика, но есть и зарубежная. Поскольку мы – Театр Европы, то обязаны ставить хотя бы раз в год ставить зарубежных авторов. В этом году – это комедия «Филумена Мартурано». Ее поставил режиссер миланского театра «Пикколо» Стефано де Лука. Прекрасный спектакль! Работать со Стефано было интересно. Он делает для нас уже вторую работу. Первым спектаклем был «Гольдони» с участием наших молодых актеров. Автор пьесы Эдуардо де Филиппе – замечательный драматург сам по себе, но здесь важна именно актерская работа.
Что касается того, что он итальянец, то это не имело для нас особого значения. Ведь Чехова играют на всех континентах. Его знают повсюду, особенно любят в Японии. Я спросил японских зрителей, для которых мы отыграли почти всего Чехова, почему вы его любите? На что они ответили, что в его пьесах вечная тема – треугольник человеческих взаимоотношений. Есть еще один нюанс. Чехова в Японии играют по-японски, в США – по-американски. Поэтому и наша «Филумена Мортурано» – это игра по-русски. Это наш зритель выровнял тему, подсказал, где ставить акценты. Один критик заметил: «Они играют правильно, но играют по-русски». Правильно! И это самая большая похвала для нас...
Павел Андреевич, вы шпион?
– Я не сторонник сериалов. В подавляющем большинстве – это низкокачественный продукт, который пришел к нам с Запада. Если в год выпустят 2-3 приличных сериала, то уже хорошо. Меня спрашивают, а как же «Адъютант Его превосходительства»? Это же один из первых советских сериалов. Не совсем так. Пять серий «Адъютанта» – по сути, пять полнометражных фильмов. Снимали его более полугода, многие сцены с натуры, а не так, как сегодня: день – серия, в павильоне. Съемки проходили в Киеве и других городах – там, где весной 1919 года находилась армия генерала Деникина. Был очень хороший режиссер, с которым мы дружили и работали вместе. Плюс удачная операторская работа и монтаж. В кино это главное. А какой актерский состав! Стржельчик, Папанов, Иваницкая, Витя Павлов... Актеры сами были и каскадерами. Я по ходу дела был и наездником (скакать на лошади), и пулеметчиком (мчаться на тачанке и стрелять из пулемета), и машинистом (водить паровоз), дрался, прыгал с поезда. Работали по две смены, уставали очень. Однажды на съемках в Киеве, где снимали натуру, я потерял дар речи: вышел и не знаю, что говорить. Меня вывели на улицу, посадили, но остановить съемку не могли – метраж надо давать каждый день. Я посидел немного, отдышался и опять на площадку... А вообще, эта роль получилась (смеется).
Когда я подрабатывал министром культуры...
– Я всю жизнь говорю о нашей культуре, традициях. Почему? Потому что в какой-то период нашей истории мы стали терять молодежь. Молодые люди в вихре перестройки переключились на западные ценности. Нам предстоит развернуть их лицом к нашим традициям. И с помощью театра мы занимаемся воспитанием подрастающего поколения. Не зря ведь Императрица Елизавета мыслила театр и университет как единый воспитательный процесс. Я уже более полувека преподаю в Щепкинском училище. Каждый год работаю в приемной комиссии. Абитуриенты, когда поступают в театральный вуз, всегда что-то читают: неважно что – поэму, басню... Я вижу: он умеет читать стихи, но мне-то нужно, чтобы у него голова работала, чтобы он понимал, о чем читает! И я с ним разговариваю... Поэтому говорю: нельзя урезать в школе русскую литературу, русский язык. Это основа нашей духовности.
В свое время я с удовольствием принял предложение возглавить Министерство культуры. Думал – вот поле деятельности! А тут подоспели реформы. Я не соглашался с некоторыми решениями вышестоящих организаций, протестовал, но последней каплей стало соединение Министерства культуры с туризмом. Когда понял, что меня не слышат, то ушел. Еще тогда предупредил, что будут большие финансовые потери, что от этого соединения пострадают как культура, так и туризм. Этой отставкой тогда я выразил свой протест.
Поймите, культура – это не белая рубашка и побритая физиономия, хотя сейчас уже небритым быть модно. Культура – это то, что воспитывает людей и служит связи поколений. Культура объединяет нацию. Когда в 1991 году мне пришлось заниматься возвращением храмов, монастырей, древних икон, мне запомнились слова Патриарха всея Руси Алексия II: «Культура сохранила нам эти камни...»
К счастью, в самом начале я поставил условие, что из театра никуда не уйду. У меня спросили, смогу ли я совмещать две эти большие должности, и я ответил: «Ну, это мое дело! Смогу!» Одна газета тогда написала, что «он министр до шести часов, а после шести – артист». Поэтому, когда вспоминаю тот период своей жизни, всегда говорю: «Когда я подрабатывал министром культуры...».
Я прежде всего актер, но делаю так, как поступал когда-то великий мастер, Народный артист СССР М.И. Царев, будучи художественным руководителем Малого театра. Новая роль раз в 3 года. У меня – один раз в четыре года. Чтоб не говорили: «Сам играет, а нам не дает» (смеется). Сегодня репетирую, а точнее, разбираю роль Сталина в спектакле с рабочим названием «Ялта». Надеюсь – успею сыграть роль отца народов. Мне нравится педагогическая работа: я уже полвека преподаю в Щепкинском училище и получаю от этого удовольствие. Что касается режиссуры – ставлю не часто: только тогда, когда есть необходимость, я подключаюсь. Вот недавно поставил спектакль с участием молодых артистов «Молодость Людовика XIV».
Я горжусь званием народного артиста СССР. Почему? Да потому что это звание получил от зрителей России, Украины, Белоруссии и других республик большого Союза. Меня знают и таджики, и узбеки, и киргизы. СССР была огромная великая страна, и я не могу отказаться от этого звания, потому что в нем заключается дружба народов, оно воспитывает молодежь и объединяет поколения. Культура не может быть общей, но какая-то часть ее принадлежит всему миру. Эта часть является гордостью нашего народа, но понятна и близка всему человечеству...
Островский сказал: «Без театра нет нации». Я немножко перефразирую. Театр – это и литература, и музыка, и опера, и балет. Поэтому скажу так: «Без искусства нет нации». Приходите на наши спектакли – мы рады играть для вас!
Лилия Вишневская. Фото Игоря Дмитриева
Обратная связь